Бессмертие графини

Я барахталась под ним, однако не могла вырваться из его жестоких объятий.

Конец. Смерть после смерти. Граф сильнее.

Внезапно мужчина, который прежде уже не дышал, шевельнулся и зарычал.

Тот, с кем я недавно делила ложе, превратился в упыря.

Объясняя, как создавать вампира, граф так же рассказал мне и о том, что будет, если человек умрет сразу после укуса. Обращение не завершится до конца и вместо разумного существа выйдет кровожадное чудовище, ничего не осознающее, ничего не чувствующее, движимое лишь одной жаждой крови.

Граф показал мне это на примере и в отличие от вампиров, упыри были внушаемы и легко погибали как на солнце, так и без еды. Впрочем, обычно мы сразу заботились о том, чтобы наши жертвы оставались мертвыми.

Хотя однажды граф и Эш сошлись в своих жестоких пристрастиях, наводнив упырями местность неподалеку от замка Бран, и развлекались, глядя как крестьяне пытаются бороться с ними. На эту идею их натолкнули суеверия самих жителей и возможно где-то в лесах Трансильвании до сих пор бродят их творения.

Граф отвлекся всего на долю секунды, обернувшись на упыря, а мне удалось не только вырваться из его захвата, но и повалить, запрыгнув сверху.

– Эш! – крикнула я.

Убить графа надо было сейчас, или никогда. И одна бы я не справилась.

Однако мой рыцарь, что молчаливо наблюдал за всем этим, не шелохнулся и теперь.

– Думаешь, ты действительно способна сделать это? – прохрипел граф, заглянув мне в глаза.

А после я одним рывком оторвала ему голову.

Я даже не думала, что смогу, ведь граф делал это с видимым трудом. И хотя мне тоже не далось это легко, но все же у меня получилось.

Вот только радости я не испытала.

Сердце мое пронзило болью, словно вместе с графом вырвали и огромный кусок меня. И это не было пустой метафорой – боль была физически ощутима. Закричав, я свернулась в калачик. Такого я не испытывала даже когда умерли Алалрик с Раймундом.

Казалось это никогда не закончится и это было похоже на вторую смерть.

В чувство меня привели аплодисменты.

– Браво, графиня. Вот уж не думал, что ты действительно на это решишься, – усмехнувшись сказал Эш, который так и стоял неподвижно все это время. – Я, как и обещал, сделал все, что мог. Не мешал тебе.

И только после этого он ушел.

Тело графа, что лежало на полу, заливая его кровью, было неподвижно. Глядя на него и вспоминая сколько моментов я провела с ним наедине, из глаз моих брызнули слезы.

Мне было трудно поверить, что тот, с кем я провела бесконечное количество ночей, теперь мертв.

Мне надо было что-то делать. Надо было вынести останки графа на улицу, чтобы солнце превратило его в прах, надо было уничтожить упыря, в которого превратился мой последний любовник, но я не могла абсолютно ничего.

Лишь когда рассвет стал совсем близок, я нашла в себе подняться. Упыря уже не было в комнате и я даже не знала, пошел ли он бродить по замку, или же им занялся Эш. Поэтому я подхватила то, что осталось от моего мужа.

Кровь людей, которых он выпил, сейчас не текла так бурно, однако стоило мне перекинуть тело через плечо, как она вновь полилась мне на спину. Но это было неважно – и без того я была в ней полностью.

Замок уже начал просыпаться, а на улице посветлело. Воздух наполнился ароматом свежего хлеба, навоза и подгорелого жира. Слуга, встретившийся мне по пути истошно закричал, но я не обращала на это внимания.

Мне казалось, что я бы могла умереть вместе с графом, если б только была уверенна, что после этого Эш встанет на верный путь.

Я оставила графа в той части двора, которой обычно касались первые лучи солнца и тут же метнулась в тень. Очень вовремя, ведь спустя несколько секунд свет, недоступный мне вот уже несколько сотен лет, коснулся моего мужа.

Слуги все так же кричали, собралась целая толпа, но никто не решался подходить ближе, а я завороженно наблюдала, как любимое и ненавистное, желанное и презираемое тело обращается в прах, развеваясь по ветру.

– Стригой! – испуганно слышалось со всех сторон.

Кто-то попытался вытолкнуть на солнце и меня, но легче было бы сдвинуть каменную статую.

– Она тоже стригой! – крикнули слева и краем глаза я заметила, как кто-то зажег факел.

Это стало последней каплей.

Боль обернулась яростью, а весь мой контроль, который я тренировала так долго, слетел, точно лепестки яблоневого цвета. Вампирская жестокость и жажда смерти овладели мной, обнажив мою истинную натуру и приказав человеку бросить факел, я вцепилась ему в горло.

Огонь попал в толпу слуг, испуганные крики превратились в предсмертные, а вокруг началась паника. Люди пытались убежать на свет, самые отчаянные хотели захватить с собой и меня, а я в безумии все терзала свою первую жертву, приказывая остальным убраться куда подальше.

Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не вмешался Эш.

Молниеносно прикончив почти половину челяди, остальным он внушил успокоиться, а после утащил меня в замок.

Вместе с моей жертвой, которую я не хотела выпускать, хотя он уже умер и вот-вот должно было начаться обращение в упыря.

Когда же я наконец смогла взять себя в руки, было уже поздно. Кровь пролилась и теперь на моем счету было на порядок больше невинных жизней, чем до этого.

Характер вырабатывается в крови.

Начало следующей ночи ушло на то, чтобы отловить несгоревших упырей, внушить горстке оставшихся слуг забыть все случившееся и прибраться. Последнее было лишним – очевидно, что мы не могли больше тут оставаться. Те, кто смог сбежать наверняка приведут с собой разъяренных крестьян, для расправы с нами. И пускай их будет легко одолеть, но слух уже пущен, а я не желала еще больше жертв.