Бессмертие графини

Одной фразой граф буквально перевернул мой мир, заставив сердце разбиться на тысячи осколков, чтобы после каждый из этих осколков застрял в области груди, причиняя физическую боль.

Только вбитая с детства выдержка и «леди должна оставаться леди, даже если она горит» позволили мне сохранить лицо и позорно не разреветься при всех сидящих в зале рыцарях.

– Что ж, надеюсь, что вы не нашли то, что искали, – одеревеневшими губами выдавила я и после, сославшись на недомогание, встала из-за стола.

Последние остатки самообладания ушли на то, чтобы с достоинством покинуть зал. Больше всего мне хотелось закричать, но я не могла позволить себе этого. Я даже не могла убежать из замка, чтобы поплакать где-нибудь в лесу, так как на дворе все еще светило солнце.

Единственное, что я разрешила себе – это вихрем пронестись по полупустым коридорам, на пределе доступной мне скорости, чтобы спрятаться в винном подвале. Здесь было влажно, прохладно и темно, но тьма уже давно не была для меня преградой, наоборот, стала союзницей.

Выбрав одну из бочек, я взяла висевший на стене кофр и наполнила его вином.

За всю свою жизнь и нежизнь я ни разу не напивалась. Сначала, будучи человеком, я, как графиня, не могла позволить себе этого – всего пара бокалов, чтобы не потерять голову, да и то, разбавленные водой. А после смерти меня стала интересовать только кровь.

Сегодня был отличный повод исправить это.

Почему и зачем граф решил завести новую жену? И что теперь будет со мной?

Потеряет ли он ко мне интерес, и я больше никогда не увижу его идеального мраморного тела? А может, он будет пользоваться нами обеими? Ведь моя кровь более непригодна для графа, как мой рассудок больше не подвластен его внушению. Или же это необходимо ему для чего-то иного?

Граф никогда не посвящал меня в дела управления, и я совершенно не знала, как у нас с доходами и какие отношения с соседними областями. И теперь, из-за этого, я не могла догадаться о причинах подобного поступка.

Штоф уже опустел, из глаз текли слезы, а алкоголь не желал меня брать.

Вампир.

Я же вампир и мне теперь не так легкодоступно чувство опьянения, когда в голове приятно кружит.

Возможно, свежая кровь помогла бы мне, но жажда оставила меня на время, а вмешивать жестокость охоты в свою маленькую трагедию я не хотела.

Не знаю, сколько времени я провела там, безуспешно пытаясь запить свою беду, но граф нашел меня. Еще бы не нашел, ведь его силы и способности казались безграничными.

– Ну и чего ты опять ревешь как какая-то крестьянка? – холодным тоном осведомился он.

– Что теперь будет со мной? – вместо ответа спросила я.

Взять себя в руки мне удалось лишь частично – голос мой все еще дрожал. И то, я бы никогда не успокоилась, если бы только не знала, насколько граф ненавидит истерики.

– Ты умрешь, – просто ответил он.

– Тогда убей меня прямо сейчас, – я блефовала, во мне не было смелости на такой поступок.

Я слишком хорошо помнила агонию своей смерти, чтобы желать пройти через это снова. Но если у меня все равно нет выбора, зачем мне мучиться без графа лишние дни?

Граф мягко засмеялся.

– Глупая.

На секунду мне показалось что он хочет погладить меня в утешение. Его рука дернулась слишком быстро. Не только для человеческих глаз, но и для моего вампирского восприятия жест был на грани видимости – граф умел двигаться стремительно. Впрочем, я не была уверенна, не показалось ли мне это.

– Я не сказал, что убью тебя, но рада, что ты понимаешь, что и это в моей власти, – продолжил граф все тем же холодным тоном. – Умрет Арсенда. Сейчас тебе сорок восемь лет. Много, слишком много. Ты перестала стареть в тридцать и с того дня, когда я обратил тебя, ты совершенно не изменилась, скорее, напротив. Это становится заметным, и пускай пока тебе отпускают комплименты, но скоро начнут шептать «ведьма» за спиной. Ты сама говорила, что дочь барона Фарго умерла в ту ночь, когда я подарил тебе бессмертие. Пришло время ее похоронить. Ты же, Ольга, просто уедешь.

Куда я уеду, насколько – все это было неважно в тот момент. Ведь граф заботился обо мне

– Вы будете рядом? – вот и все, что теперь меня волновало.

Хотя нет. Был еще один момент.

Если какая-то женщина займет мое место, станет ли он навещать ее так же, как навещал меня? Станет ли он пить ее кровь и внушать ей удовольствие? Станет ли пугать ее до дрожи своими дьявольскими глазами и заражать ее собой? Займет ли она действительно МОЕ место в его жизни?

Но спрашивать об этом я пока боялась. Если только граф будет рядом, я смогу дышать, а остальное станет неважным.

Потому что, если только граф будет рядом, я смогу убедить себя в том, что остального просто нет.

– Графиня, я уже говорил, что теперь ты моя навечно. Вечность это немного дольше привычных рамок брака, – усмехнулся граф. – Новая жена – сестра соправителя Прованса и способ взять под контроль то, что раньше принадлежало моему, теперь уже покойному, брату. Ну а все остальное это политика, волнение знати и прочие вещи которые не интересуют благородных леди, ведь они не столь важные, как вышивка гладью, или новое платье.

Я замолчала, обдумывая его слова.

Я знала о том, что у графа есть единоутробный брат. Так же, после своей смерти, я узнала, что брат этот, разумеется, не родственник графу. У вампиров не бывает детей, а граф обратился гораздо раньше.

Так же я знала, что этот брат, Гильом, делит власть в Провансе с соправителем (прежде им был Ротбальд, но после обращения политика мало интересовала меня, как и все остальное).

А вот то, что Гильом теперь мертв, а значит, часть столь большой и богатой области осталась без своего лорда, было для меня новостью. Впрочем, я прекрасно знала, к чему это ведет.