Бессмертие графини

– Идемте, графиня, думаю, время настало, – граф первый поднялся из-за стола.

Как обычно, он почти не притронулся к еде. Граф вообще больше предпочитал густое красное вино, так похожее на кровь, и хоть и ел, но не так много, как, например, мои отец и брат.

Я, такая же не любительница плотного завтрака, сегодня и вовсе не смогла проглотить ни крошки. Ведь после его слов я занервничала и уже была не в силах справиться с нетерпеливым волнением.

Галантно взяв меня под руку, граф уверенной походкой повел меня в свои покои. В третий раз за пятнадцать лет я оказалась в них.

За прошедшее время обстановка внутри совершенно не изменилась. Все та же широкая кровать из резного дерева, на которой я лежала лишь один раз. Все то же оружие, развешанное по стенам, некоторое совсем уже старое на вид. И все та же неприметная дверь в углу, отчего-то пугающая меня до дрожи в коленках.

Ничего, что можно было бы назвать «сюрпризом» я здесь не видела, но, возможно, граф имел в виду нечто иное? От этих дьявольских глаз можно было ожидать чего угодно.

Словно подслушав мои мысли, граф усмехнулся.

– Да, ты права, мой подарок нельзя увидеть. Но ты будешь помнить его еще очень долго. Целую вечность, – и граф широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

Которые, как в мои кошмарных снах, начали удлиняться. Да и то, что последовало за этим было так мало похоже на реальность, что на несколько секунд я засомневалась, а происходит ли это на самом деле.

Может я просто наконец сошла с ума окончательно?

Граф мягко рассмеялся, а после одним стремительным движением оказался так близко, как прежде бывал только ночью.

Слишком стремительным для человека.

И пока я пыталась хоть немного осознать все происходящее, граф вовсе не собирался останавливаться. Он поднес свое запястье ко рту и... укусил себя. Густая алая кровь потекла к локтю, а мои ноздри заполнил привычный металлический запах. Привычный потому, что я не раз ощущала его в своих снах.

И не успела я сказать хоть слово, как граф поднес свое запястье к моему рту. Горячая кровь обжигала язык и небо, а граф крепко держал мой затылок, заставляя делать глоток за глотком.

Впрочем, много выпить я бы не смогла в любом случае – рана, которую он нанес сам себе, затянулась буквально на глазах, а кровь перестала идти слишком быстро. Граф же, убедившись, что я точно проглотила алую жидкость, усмехнулся.

Клыки его, уже не такие белые, никуда не делись, а глаза, ничем не отличавшиеся по цвету от его крови, смотрели, казалось, прямо в душу, подчиняя себе.

Мною владело множество эмоций и сейчас я ясно поняла одно – граф видит каждую из них.

Мой страх, вызванный всем происходящим.

Мое неприятие этого металлического вкуса.

Мою ненависть к нему за причиненную боль и ужас.

Мое больное желание быть рядом с ним несмотря ни на что.

Все это вихрем крутилось в моей голове, а граф неумолимо приблизился, коснувшись губами моей шеи.

Поцелуй. Первый поцелуй наяву, а не в кошмаре.

Хотя сейчас я сомневалась, где действительно начиналась реальность и не является ли это сном.

Граф провел языком по моей коже, а руки его крепко прижали меня, вдавливая в белый мрамор его груди. Так крепко, что казалось мои ребра вот-вот затрещат.

Однако тело, что провело столько ночей, наслаждаясь любыми действиями графа, даже теми, которые причиняли боль, откликнулось сейчас на его прикосновения.

Мне хотелось, чтобы он обнимал меня еще крепче и даже привкус крови, который я все еще чувствовала во рту, не мог этому помешать.

Взяв меня за волосы, граф оттянул голову назад, обнажая мою шею. Сердце трепыхалось в груди и мне казалось, будто весь замок слышит эти частые, гулкие удары и мое суматошное дыхание, вызванное близостью графа, страхом перед ним и желанием.

Из своих кошмаров я знала, что же будет дальше. И часть меня хотела этого так же сильно, как и его прикосновений, его объятий. Потому что помнила удовольствие, которое следует после.

Граф не стал долго ждать, или изменять своему намерению. Глаза его на секунду ярче вспыхнули алым, и он вонзил свои зубы в мою шею.

Кошмары (конечно, теперь выходит они вовсе не были кошмарами) не врали. Боль от укуса быстро сменилась наслаждением, столь ярким и чувственным, что не оставалось сомнений – такое может подарить только истинный дьявол.

Теперь уже моя кровь лилась тугой, горячей струей. А граф жадно пил ее, совершенно не сдерживая утробное, какое-то звериное, рычание.

Невыносимое блаженство вытеснило из моей головы остатки страха и мне хотелось лишь одного – чтобы граф продолжал.

Он и не собирался останавливаться, а напротив, все крепче сжимал меня, оставляя синяки там, где касались его пальцы. Кажется, в один момент под его рукой что-то хрустнуло, но всепоглощающий восторг от его кровавого поцелуя затмевал все остальное черным бархатом эйфории.

С каждым глотком жизнь уходила из меня, но это не пугало, а как-то напротив, завораживало. Сейчас я готова была отдать своему ангельски-прекрасному дьяволу все до последней капли – и тело, и душу.

Я не могла кричать, не могла противиться, не могла даже шевелиться, утонув в его каменных объятиях. Но противиться и не хотелось, и я, наоборот, судорожно сжимала его черные волосы, чтобы еще крепче прижать прекрасное лицо к своей шее.

С каждым глотком мое сердце билось все тише, и я уже чувствовала за своей спиной дыхание смерти.

Но от страха, что преследовал меня все годы моего замужества, сейчас не было и следа.

Пусть граф забирает мою жизнь, лишь бы он не останавливался.

Даже если бы я знала, чем обернется для меня смерть, я все равно не смогла бы противиться. Но я думала, что после смерти есть только Ад, в который я несомненно попаду за зависимость от алых глаз. И никак не подозревала, что может быть судьба и похуже Ада.