Капище

   Тут бы самое время порассуждать о силе воли, ко­торая придает мужественный облик даже замухрышке. Но история Вовки Дрючкова куда более нравоучитель­на.

   На стыке восьмого и девятого классов его много­летние усилия, казавшиеся малоэффективными, вдруг начали приносить плоды, да какие! За одно лето он вы­тянулся вверх на целую голову и раздался в плечах. Те­перь на уроках физкультуры он стоял в середине строя. Стометровку он пробегал первым, в подтягивании на турнике и отжимании от пола уступал только Алому, а в плавании вообще не имел себе равных. Процесс, что называется, пошел.

   И когда на выпускном вечере Вовка по-настояще­му подрался с Алым, то последнему пришлось под­напрячь все свои силы, чтобы свести бой со вчерашним до­ходягой хотя бы вничью.

   Он собирался ехать в Ленинград, поступать в электротехнический институт связи.

   Но буквально накануне отъезда с ним приключилась нелепая история.

   Ясным днем, в тысячный раз спускаясь от родительского дома к реке по тропинке, что петляла среди гранитных валунов, он споткнулся и, ударившись головой о камень, получил сильнейшее сотрясение мозга.

   К сожалению, подробностей я не знаю.

   Меня к тому времени уже не было в Белособорске, а позднее Вовка всегда уходил от этой темы, односложно отвечая, что пострадал по собственной глупости.

   Выписали его из больницы только осенью.

   Он мог бы легко добиться отсрочки от призыва в армию и перекантоваться до следующего лета, но, опять же, по слухам, вскоре после выписки добровольно явился в военкомат. Служил в десантных войсках. Демобилизовался в звании старшего сержанта, что удается лишь парням с военной косточкой, и сразу же поступил в В-скую высшую школу милиции.

   Несмотря на то, что судьба разбросала нас по раз­ным городам и весям, виделись мы с Вовкой довольно часто, особенно в годы молодости, приезжая в Белособорск сначала на каникулы, а затем и в отпуск.

   С течением времени встречи становились все более редкими. Писем друг другу мы не писали ввиду обоюд­ного отвращения к эпистолярному жанру, а электрон­ной почты в те времена еще не существовало. По край­ней мере, в наших палестинах.

   Последняя наша очная встреча состоялась более шести лет на­зад, когда наши пути ненадолго снова пересеклись в Белособорске. Оба мы приехали на несколько дней, чтобы навестить своих близких. Я из Питера, он - из далекого заураль­ского города Т.

   После той встречи у меня осталось впечатление, что Вовка крепко стоит на ногах, и что он выбрал себе дело по склонности характера. Он, человек, сделавший сам себя. Воспитавший свою волю, развивший в своем теле физиче­скую мощь. О деталях своей службы он никогда не говорил. Зато не без гордости показывал фотографии своей се­мьи -- симпатичной шатенки с волнистыми волосами и двух хорошеньких девчушек. Оказалось, ко всему прочему, он еще и заботливый муж и отец. Ни его суп­руги, ни его дочерей вживую я не видел ни разу, так уж получи­лось.

   Два года назад его перевели по службе в Белособорск, так сказать, в город детства.

   За этот период мы ни разу не общались с ним ни по телефону, ни по электронной почте, хотя эти средства связи были под рукой у каждого из нас.

   Казалось бы, чего уж проще!

   Но если говорить о себе лично, то я просто рассчитывал, что вот-вот вырвусь в Белособорск. Не получилось...

   Впрочем, кое-какие вести о Вовке доходили до меня в письмах матушки.

   И вот мы встретились...

   Нет, совсем не такой представлял я себе нашу встречу.

   Было досадно, что он даже не извинился за то, что нанес обиду моей маме, чем бы он ни мотивировал свой поступок.

   Вдобавок, он зачем-то соврал мне относительно убийства несчастного реставратора, а ведь мог бы догадаться, что я все равно узнаю правду, хотя бы через своего Алешку.

   Спасибо, конечно, Дрючку за его советы, но пока еще неясно, будет ли от них какой прок.

   Значит, он хочет, чтобы я сочинил компромат на него?

   Внезапно я ощутил, как где-то глубоко-глубоко во мне проклюнулось враждебное чувство к этому человеку.

   Ладно, будет ему компромат!

   Пусть после не обижается, уж я его теперь жалеть не стану!

   9. ГОЛОС МЕСТНОЙ ПРЕССЫ

   Только сейчас я вспомнил о газетах, которые держал в руке уже столько времени, и развернул бумажную трубочку.

   Сверху лежала газета "Белая Гора", которая в прежнюю пору носила довольно-таки парадоксальное название "Красный Белособорск", и всегда оставалась рупором местной администрации.

   В былые времена эта газета была единственным в городе изданием, и практически все старожилы аккуратно подписывались на нее, гордясь самим фактом ее существования.

   Мои старики листали ее еще до моего рождения, а матушка и поныне продолжала выписывать ее по старой привычке.

   С моей же точки зрения, газета и в наши дни оставалась такой же, как и прежде, - официозной и засушенной.

   Заметку "Происшествие в музее" я увидел сразу же - она была опубликована на первой странице.

   Пробежав ее глазами, я не узнал ничего нового для себя.

   В самых общих выражениях в ней сообщалось, что поздним вечером в музей проникли неизвестные, в результате чего трагически погибла пожилая дежурная. Никаких подробностей ее гибели не раскрывалось, и неосведомленный читатель мог бы даже предположить банальный сердечный приступ.