Страница 35 из 36
- А вы, маркиз, меньше ходили бы по притонам, и не бражничали там со всяким отребьем, - прогнусил уязвленный де Амерзье и вытер нос кружевным платком. – Какой резон метать бисер перед свиньями и поставлять на постоялый двор хорошее вино. Ведь то отребье, что там обретается все равно в нем ничего не понимает. Им бы лишь только захмелеть поскорее, подрыгать ногами под скрипочку, да с кем-нибудь подраться. А приличные господа в подобные заведения не ходят.
Виконт приосанился, поправил кудри седого парика и не глядя в глаза де Лапердье, задрал горделиво подбородок. Если учесть, что подбородка у него почти что не было, зато был породистый аристократичный крысиный нос, то можно считать, что он перед собеседником задрал нос - тем самым подчеркивая перед ним свое превосходство.
- Это ты сейчас на кого намекаешь? – побагровев от гнева, вперил в него грозный взгляд маркиз, и стиснул вилку с ножом так, что аж костяшки побелели. – Значит ты у нас приличный господин, а я, по-твоему, получается, отребье?..
- Я такого не говорил, - язвительно ухмыляясь ответил ему виконт. - Но вы сами сейчас это сказали. И тем самым всем показали, кто из нас, кто и расставили акценты.
- Вот каналья. Ну, я тебе сейчас устрою… - рявкнул де Лапердье и швырнул ему в лицо салфетку. – Я вызываю тебя на дуэль. Ваша светлость, дамы, господа, вы все свидетели. Эта мразь… Прошу прощения, этот виконт де Амерзье, только что нанес мне оскорбление попыткой запятнать мою дворянскую честь.
- Вы о чем?.. Ни о какой дуэли не может быть и речи. Дуэли — это не законно. Они запрещены…
Спохватился тщедушный виконт. Он скукожился в беззащитный комок, выставил перед собой худые ручонки и захлопал куцыми ресницами. Де Амерзье понимал, что в поединке с таким громилой ему ничего не светит. И надеяться на успех было равносильно тому, что поверить в то, что залезшей не в ту нору худосочной таксе, удастся как-нибудь изловчиться и одолеть рассвирепевшего медведя.
- И кстати, маркиз, вы тоже меня оскорбили. Вы при всех обозвали меня канальей, - в ответ уличил его виконт. – И я собираюсь по этому поводу обратиться в суд и подать на вас жалобу. Где судья?
Де Амерзье перегнулся через стол и стал бегло оглядывать присутствующих, надеясь найти его среди них.
- Слава богу, прошли те времена, когда любой спор можно было разрешить с помощью грубой силы. Ваши дуэли давно уже в прошлом. Вместо этого я требую справедливого суда. Да, куда же, черт подери, подевался этот судья? Кто-нибудь его видел? Пусть лучше он нас рассудит.
Гости тоже стали переглядываться в поисках судьи. И ко всеобщему удивлению не смогли его обнаружить. Это оказалось весьма странно. Люциус де Ниверьмнье был всеобще известным любителем вкусно поесть и всегда был не прочь опрокинуть пару бокальчиков герцогского берлиментийского. И по этой причине старался не пропустить ни одного званого обеда. А о том, что намедни случилось в заброшенной часовне, судя по всему, никто из них не ведал.
- Так что, виконт, вы и впрямь не хотите принять вызов маркиза и уклоняетесь от честной дуэли? – выпятив нижнюю губу, разочарованно спросил у него герцог.
- Ваша светлость, но это же варварство, прыгать друг перед другом как мартышки и норовить наделать в сопернике, как можно больше дырок.
Де Амерзье при помощи ножа и вилки изобразил двух фехтующих дуэлянтов.
- И потом, эта кровь. А я не переношу одного только ее вида. Вот сейчас только о ней подумал, и уже едва не свалился в обморок.
- Очень жаль… - сказал немного расстроившись, герцог Лакруа, постукивая по столешнице пальцами унизанными перстнями. – А я уж было понадеялся, что вы с маркизом устроите нам с гостями представление и позабавите нас фехтовальным поединком.
- Если бы это было законно, то я возможно был бы и не против, - слукавил де Амерзье.
И чтобы окончательно не разочаровать герцога в свою защиту привел весомый аргумент:
– Но закон есть закон, и мы не в праве нарушать, как бы нам этого не хотелось. Где все-таки наш судья. Хотелось бы знать, что он думает по этому поводу.
- Ну что ж, если вам так хочется увидеть судью, то пройдемте в соседний зал, - сказал Маркус Лакруа, снял заправленную под воротник салфетку и как-то загадочно посмотрел на виконта, что тому тут же стало не по себе.
«Не к добру это, - подумал он. – Ой не к добру. Что этот деспот на этот раз задумал?».
- Кто еще хочет увидеть нашего судью, прошу следовать за мной, - обратился он к остальным гостям. – Смелее, давайте поднимайтесь. Уверяю вас, вам будет интересно.
И хотя большинству из них не было никакого дела, до того, чем мог заниматься судья в соседнем зале, отказать его светлости ни у кого не хватило духу. Гомоня и дожевывая, гости встали из-за стола и отправились вслед за герцогом в картинную галерею.
В галерее стояло массивное нечто прикрытое куском большого полотна. Все сгрудились вокруг него и замерли в молчаливом ожидании. Маркус Лакруа подал знак протиснувшемуся меж гостями дворецкому. Валентин напустил на себя важный вид, отвесил хозяину почтительный поклон, взялся за кончик ткани и потянул ее на себя. Ткань сползла и упала. По галерее прокатилась волна удивленного ропота и вздохов. Перед гостями возник вырубленный фрагмент стены. По краям его обрамляли свежие сколы кирпичной кладки, а на заштукатуренной плоскости была изображена картина…
- Перед вами, наш верный друг, достопочтенный судья, - менторским тоном объявил герцог и указал гостям на изображенного на фреске Люциуса. - А рядом с ним бунтовщики и шпионы, которых я разоблачил и велел арестовать. По моему указанию их заключили под стражу и препроводили в заброшенную часовню, где им надлежало дожидаться справедливого приговора. И вот судья, исполняя свой долг, явился к ним, чтобы его зачитать. Но вероломные злодеи не вняли ему и обманом заманили его в западню. Они посредством богопротивной магии отворили проход в потусторонний мир и с позором бежали, чтобы избежать справедливого правосудия. Но наш Люциус как настоящий герой, попытался им помешать. Подвергая себя смертельной опасности, он бесстрашно последовал за бунтовщиками и призвал к себе на помощь стражу… Но, как видите было уже поздно.