Страница 68 из 163
— «Понимаю», — ответил Рив. Ярви кто-то башляет за то, чтобы с Маркусом всё в порядке было, не иначе. — «Тебе-то с этого не только курево перепадает».
Вновь взглянув на связку ключей, Ярви помотал головой. С его лица всё никак не сходила гримаса, которая обычно бывает, когда смотришь на нечто, вызывающее у тебя грусть и отвращение.
— «Ничего ты не понимаешь. Просто не дай ему помереть. Этот человек глубоко нездоров. Да, и принеси ему поесть чего-нибудь. Как готов будешь, постучи в защитную дверь».
Вся беда “Глыбы” заключалась в том, что заняться тут совершенно нечем было, кроме как подолгу обмусоливать малые дозы информации. Рив пытался не впадать в крайности, но быт в этом месте была отрезан от окружающей реальности, оборвав все связи с человечеством за стеной. Всю Эфиру могли уже дотла спалить, а он бы продолжал верить во все эти спектакли надзирателей, притворяющихся, что всё нормально. Поболтав половником в кастрюле с похлёбкой, чтобы выловить как можно больше приличных кусков овощей и протеина, Рив направился к защитной двери, за которой лежал путь в другое крыло.
“Если Маркус столь важен, так вывезите его отсюда. Это ведь несложно”.
Рив постучал в дверь, услышав в ответ долгий перезвон ключей и лязг засовов. Дверь распахнулась, и Ярви жестом пригласил его войти. Следуя за надзирателем к медсанчасти, Рив взглянул вверх сквозь решётку, служившую полом мостков, и заметил там уставившихся на него Галлего и Кэмпбелла. Сложно было представить себе, что Кэмпбелл мог кого-то избить. Из всех работающих здесь надзирателей он был почти что самым спокойным. Эта мысль не выходила у него из головы всю дорогу по коридору, пока Ярви не открыл дверь медсанчасти. В этот момент Рив и заметил Маркуса, стоявшего возле умывальника спиной к двери, и ему на секунду показалось, что тот был одет в какую-то пятнистую фиолетовую майку. Но затем пришло осознание того, что это была вовсе не майка, а его собственная кожа, превратившаяся в один сплошной синяк ебучих размеров. Вернее даже, это была целая россыпь нахлёстывавшихся друг на друга ссадин и синяков. У Рива всё внутри похолодело. Чёрт, да как вообще Маркусу ещё удавалось стоять на ногах с такими травмами?
— «Феникс, быстро в кровать!» — рявкнул на него Ярви. — «У тебя постельный режим. Это приказ».
Маркус развернулся к ним вполоборота, не убирая рук от умывальника. Остолбеневший от ужасающего вида его травм Рив сумел разглядеть, чем тот был занят. Маркус стирал свою майку. В мыльнице лежали два куска выжатой от воды ткани — вероятно, носки или трусы. От вида Маркуса, занимающегося стиркой, да ещё и в таком состоянии, Рив совсем обалдел. Хотя ведь Маркус — солдат. Рив знал, армейские живут по строгому распорядку, да и к тому же должны соблюдать чистый и опрятный внешний вид.
— «Всё нормально», — ответил Маркус. За исключением опухшей губы и синяка под глазом его лицо не так уж и пострадало, чего нельзя было сказать об остальной поверхности тела. Даже дышал он так, словно ему было от этого больно. Твою мать, да так оно и было. — «Пора на выписку».
— «Ничего у тебя не нормально».
— «Моча уже без крови», — Маркус выжал от воды майку, отчего крепкие мышцы его предплечий напряглись. — «Нельзя же тут всю жизнь пролежать».
Стряхнув майку от воды, Маркус хмурым взглядом разглядывал её некоторое время, словно бы пытаясь понять, где же у неё верх, а затем попытался натянуть её через голову. Но стоило лишь ему поднять руки, как Рив заметил, что по телу Маркус пробежала дрожь. Он не мог натянуть одежду на себя.
— «Да оставь ты её. У нас есть рабочие майки с застёжкой впереди», — вмешался Ярви, протянув руку за мокрой майкой. Подойдя к Маркусу, он взглянул на него, словно бы взволнованный отец на поранившегося сына. — «Рив еду принёс. Сядь, перекуси».
Некоторое время Маркус обдумывал, стоит ли поесть, а затем сел на край кушетки, уперев локти в колени и свесив голову. Он потёр лицо ладонями несколько секунд, будто бы беспробудно пил всю ночь. Ярви присел перед ним на корточки, чтобы взглянуть в глаза Маркусу.
— «Короче, Феникс, я уже говорил Риву, что если в дальнейшем ты хотя бы жопой на гвоздь сядешь, то я его кишки вместо подтяжек надену», — махнув рукой Риву, чтобы тот дал Маркусу миску с едой, Ярви достал что-то из внутреннего кармана куртки. Этим предметом оказались несколько листов фальцованной бумаги. Ярви положил их на кушетку. — «Его задача: присматривать за тобой. Так что прочитай это чёртово письмо, съешь эту долбанную похлёбку, а затем напиши ответное письмо своей девушке. Я даже бумагу для тебя раздобыл. Всё понял? Я пока за майкой схожу».
Несмотря на стиснутые зубы Маркуса, Рив заметил, как тот почувствовал себя крайне неловко от подобных разговоров, моргнув несколько раз.
— «Ладно», — ответил он.
Выходя из комнаты, Ярви одарил Рива хмурым взглядом, будто бы говоря тому, чтобы принимался уже за дело, или же валил отсюда. Рив протянул Маркусу похлёбку и ложку. Маркус проглотил пару ложек, но довольно быстро решил не доедать, отставив миску на тумбочку возле кушетки. Рив ждал, когда же Маркус развернёт письмо и прочтёт его, но тот лишь сверлил его отрешённым взглядом, словно бы смотря сквозь него. Рив никогда в жизни не переживал за чужих ему людей, прилагая к этому все усилия. Но именно этот бедняга теперь вовсе не казался ему чужим, и Рив изо всех сил пытался понять, как же так вышло.
— «Прочти уже письмо это», — сказал он. — «Напиши в ответ что-нибудь. Понимаю, что это непросто, но надо как-то жить дальше. Надо найти смысл вытерпеть это всё. Может, вам разрешат встретиться».
Маркус поднял взгляд на Рива. Сложно было понять, о чём он сейчас думает.
— «Если она придёт сюда, то мой вид лишь расстроит её до глубины души», — медленно заговорил Маркус. — «А если кто-нибудь из вас, мудаков, лишь один взгляд на неё бросил, то я пойму, о чём вы думаете, и мне придётся отхуярить вас до смерти».
Маркус очень тихо произнёс всё это сухим голосом, будто бы исполнение этой угрозы является его обязанностью, которую он не очень-то и хочет выполнять, но, тем не менее, всё равно претворит в жизнь. Это ведь даже угрозой не было, а именно что предсказанием чьей-то судьбы. По роду своей профессии Рива не так уж и просто было запугать, но с таким человеком, как Маркус, он ни разу в жизни не сталкивался. Риву потребовалось немало времени, чтобы понять, что же именно его беспокоило. Чёрт подери, Риву казалось, злить Маркуса было просто неправильно, и не потому что он запросто мог свернуть шею любому, кто ему на нервы действовал, а потому что от него прямо исходила аура непоколебимой добропорядочности.
“Да ёб твою мать, неужели я наконец-то свихнулся? Твою мать, откуда у меня вообще такие мысли в голову приходят?”
Рив по щелчку пальцем мог подавить в себе чувство вины или угрызения совести. Срать он хотел на то, что чувствовали его цели, потому что пользы никакой от этого никому не было, да и задач Рива это не меняло. Но в случае с Маркусом это было всё равно что пытать льва в клетке какого-то обшарпанного зоопарка — занятие совершенно бессмысленное и унизительное, потому что льву тут не место было, и всю свою убийственную мощь он тут использовать не мог. Маркус излучал репутацию истинного аристократа, упавшего на самое дно. По-другому это даже не опишешь. Риву вовсе и не обязательно было знать, есть ли Звезда Эмбри у Маркуса, чтобы понимать, что перед ним настоящий герой.
— «Короче», — начал Рив. — «Если будешь и дальше в драки лезть, то меня там по полу размажут. Так что не надо, договорились? Если уж собственную жопу не жаль, то хоть о моей подумай».
Маркус опять затих. Его лицо вновь стало непроницаемым, а в глазах потух этот странных огонёк.
— «Это Хоффман», — сказал он.
— «Ты всё время говоришь про этого Хоффмана. Кто это?»
— «Полковник».
— «А, да, верно. Ты решил, что это он попросил, чтобы за тобой тут приглядывали. Но на самом деле этот приказ пришёл из канцелярии председателя КОГ».