Страница 61 из 163
Но сегодня здесь царила какая-то необычайная тишина. Рив заметил целый ряд сгорбленных фигур. Вокруг стола для шахмат собралось с дюжину заключённых, а то и больше. Со стороны выглядело так, будто бы они там что-то внимательно рассматривают. Сидевший тут “инди” по имени Эдоуэйн, на которого вообще никто не обращал внимания, словно его и вовсе не существовало, стоял на цыпочках с краю, как и всегда. Подойдя ближе, Рив разглядел, что такая давка собралась из-за газеты, которые в последнее время стали большой редкостью.
— «Газета старая уже, наверно», — сказал он, пытаясь прочесть написанное. Оглядевшись по сторонам, Рив заметил, что Маркуса с ними не было, да и Мерино тоже. — «Ей уже месяца три, а то и полгода».
— «Она недельной давности», — ответил Лёшарс, склонившись так низко над газетой, что почти касался её кончиком носа. Ему уже давно пора было обзавестись новой парой очков. Если бы ментам хватило ума отобрать у него очки при первом аресте, то могли бы не одну жизнь ещё спасти. — «Здесь даже обновлённую карту напечатали».
— «Карту чего? Того места, куда никто из нас никогда уже не попадёт?»
Рив слегка раздвинул плечи в стороны, чтобы можно было без труда пройти сквозь толпу, не спровоцировав драку. Подойдя ближе к столу, он наконец смог рассмотреть потрёпанный выпуск издававшейся ежедневно газеты “Джасинто Дейли”. Хотя в последнее время выпуски этой газеты они получали лишь раз в неделю, да и то не всегда, так как бумаги для её выпуска не хватало, а жители Джасинто всё равно куда больше ориентировались на новостные сводки государственной радиостанции и “Всемирной новостной службы Эфиры”.
Карта в этом выпуске и в самом деле имелась. Журналюги вообще любят всё в виде рисунков преподносить. Поверх карты плоскогорья Эфиры, в центре которой располагался Джасинто, линиями были очерчены границы того, как далеко продвинулись черви. Линии эти были помечены почти что карикатурными изображениями трутней. Рив видел их лишь в выпусках новостей по телевизору, когда показывали записи вылетов на разведку. Даже с учётом трясущейся камеры и плохого освещения становилось понятно, что эти твари вовсе не такие забавные, какими их нарисовали. А ещё и сами линии, показывающие границы фронтовой зоны, тоже совершенно не радовали.
— «Пиздец, они уже реально близко подобрались», — сказал Лёшарс. — «Смотрите».
Он провёл пальцем вдоль контурной линии, или как там это называется. Рив заметил, что места, где в почве находились гранитные плиты, были отмечены чёрным цветом. В этих местах миллионы лет назад извергались вулканы, которые затем время стёрло с лица планеты, превратив лавовые пробки в гранит и базальт. “Глыба” стояла на месте одного из таких вулканов, только размером куда меньше остальных. Такие называют “боковыми кратерами”, и они отсечены от основной части гранитной плиты, граница которой вовсе не была такой уж ровной. У плиты было полно выступов, похожих на лепестки цветка. “Глыба” как раз располагалась на одном из таких узких выступов, врезавшихся в мягкую почву. На какое-то мгновение Риву показалось, что тюрьма словно бы на каком-то мысу оказалась, и её в любой момент смогут взять в кольцо и отрезать от внешнего мира.
— «Пусть сюда сначала залезть попробуют», — сказал Рив, размышляя над тем, прав ли он вообще. — «Вспомни, почему тюрьму именно здесь построили: чтобы никто не мог сделать подкоп. Если мы не можем выбраться отсюда, то и черви не смогут пробраться к нам».
Выпрямившись, Лёшарс снял очки. Внешне он куда больше смахивал на менеджера банка, чем на человека, который этот самый банк ограбил.
— «А ты не забыл, что и через стены перелезть можно, Рив? Или вообще перелететь. У этих уродов есть риверы, да и лестницы тоже найдутся».
— «За десять лет уже сколько раз могли бы прилететь сюда и пизды нам дать. С чего бы им это делать именно сейчас?»
— «А с чего бы им это было делать десять лет назад? Да с того, что они черви, и занимаются лишь тем, что людей убивают, вот и всё».
Большая часть собравшихся разбрелась и оставила их. Лёшарс, вновь склонившись над столом, изучал карту с таким видом, будто бы штурм планировал. Взглянув вверх, Рив заметил двух надзирателей, которые стояли, опершись на перила мостков, и молча наблюдали за ними. Их звали Галлего и Кэмпбелл. Выхватив газету прямо из-под носа Лёшарса, Рив поднял её на вытянутой руке, словно хотел стряхнуть постиранное бельё.
— «А план эвакуации у нас есть вообще?» — спросил он.
Галлего пожал плечами, не снимая рук с перил.
— «Спрошу у начальства», — ответил надзиратель.
У них даже не было плана действий в случае возникновения пожара. В случае срабатывания пожарной сигнализации заключённые должны были прибыть в точку сбора в саду, хотя и там они вновь окажутся запертыми в лабиринте с пятнадцатиметровыми стенами, пока кто-нибудь не переправит их всех в другое безопасное место. Рив сомневался, что у КОГ остались подобные места. Будь он председателем вместо Прескотта, то давно уже всех сидящих тут по-тихому пристрелил бы, потому что это был самый разумный вариант.
“А если бы даже они просто двери распахнули, то какая разница вообще? Мир сейчас и так по уши забит тварями, жаждущими убивать людей. Может, им удастся избавить мир и от небольшой группы людей с похожими увлечениями”.
Из динамиков системы громких оповещений раздался визг обратной связи длиной в пару секунд, после чего зазвучал звенящий гнусавый голос, от которого у Рива аж внутренности завибрировали.
— «Заключённый Альва, у вас назначен приём к врачу, зайдите в санчасть. Заключённый Альва…» — говорилось в объявлении. Медики периодически приезжали в тюрьму, так что хотя бы кого-то жизни заключённых ещё волновали.
Рив медленно побрёл через широкий коридор. Бросив взгляд в камеру Маркуса и не обнаружив его там, он решил, что его подопечный, возможно, сейчас в восточном крыле находится, где располагались кухни. В камере царил идеальный порядок, как в армейской казарме. Невзрачное одеяло и потрёпанные простыни были столь туго заправлены и натянуты на металлическую кушетку, что если бросить на них монетку, то та отскочит, как от батута. В тюрьме запросто можно было нарваться на неприятности, если за тобой никто не приглядывает. Рив украдкой ускорил шаг, стараясь придумать достойное оправдание для посещения кухонь, чтобы со стороны это не выглядело, будто бы он пытается Маркуса опекать. Сразу возникнут вопросы, а потом и все заключённые узнают про сигареты и начнут докучать Риву просьбами поделиться куревом с ними. А ему всего лишь хотелось спокойной жизни.
Добравшись почти что до дальнего конца коридора, Рив услышал крики Чанки. Кто-то явно наезжал на него. Вся беда с длинными прямыми коридорами заключалась в том, что надо подойди очень близко к камере, чтобы встать под правильным углом и рассмотреть сидящих внутри. Рив пока что не расслышал голоса того, кто наезжал на Чанки.
— «Да ладно тебе, чего ты ко мне-то прикопался?!» — возмущался Чанки, никогда не доставлявший никому проблем. Ну, или, по крайней мере, другим заключённым. — «Хватит! Мудак, ты порвёшь его!..»
Затем кто-то вышел спиной вперёд из камеры, даже не пытаясь оглядеться по сторонам. Да ему это и не было нужно. Это был Мерино, сжимавший сшитый из тряпок ковёр в одной руке. На воле Рив даже не стал бы внимания обращать на такое глупое детское хулиганство, но в тюрьме такое поведение было делом куда более серьёзным, ведь ничего другого им не оставалось. Неофициальную иерархию приходилось соблюдать до самой смерти, потому что в КОГ пожизненное заключение давалось без права на сокращение срока, да и сам срок часто означал пожизненное заключение, даже если на бумаге всё выглядело иначе.
Раз уж это был сам Мерино, Рив решил с ним не связываться.
— «А ковёр-то и в самом деле хороший!» — воскликнул Мерино, хохоча до упаду. Он даже и не думал оборачиваться, ведь вожаку в волчьей стае не обязательно переживать за свой тыл. — «Ничего, новый себе сошьёшь».