Страница 128 из 163
Ярви, облокотившись на подоконник, высунулся из окна, расположенного над двором, и уставился в небо. Рив решил, что надзиратель, должно быть, скучает по жене. Он не знал, женат ли Оспен, но если и так, то, должно быть, его жена была явно благодарна, что ей от мужа дали отдохнуть. Чёрт, а ведь это всё на несколько месяцев затянуться может.
— «Надо было психов всех в морозильник засунуть», — сказал Эдоуэйн, подойдя к Риву и встав рядом с ним. — «Столько протеина пропало».
— «Ну, Раскин всё равно с собой все рецепты в могилу унёс», — ответил Рив. Всех поехавших кремировали в дальнем углу двора на кустарном костре. Никто из министерства юстиции так и не приехал на разбирательства, даже разговоров никаких не было, так что Ярви, видимо, не стал сообщать обо всём этом. В конце концов, кто вообще этих заключённых считал? Скорее всего, он сообщил, но всем в правительстве было просто насрать. — «На самом деле, надеюсь, что Ярви ничего не докладывал про это в министерство юстиции, а то порежут нам рацион, когда поставки провианта возобновятся».
— «Кстати, нас опять водой подтапливает через старый туннель».
— «И что?»
— «С прошлого месяца, когда взрывы эти были».
— «Ярви сказал, что они там канализацию обрушили, чтобы червей остановить».
— «Смотрю, прям отлично это помогло, да?»
Два вертолёта пролетели над ними так низко, что на несколько мгновений заглушили все слова рёвом моторов. Ситуация перевернулась с ног на голову: власти больше не контролировали ни происходящее в тюрьме, ни за её пределами, но, как Мерино всегда и говорил, бежать никуда смысла не было. Хотя и тут сидеть в ожидании грядущей беды тоже нельзя. Выдержать эту непрекращающуюся пытку Риву, как и другим заключённым, удавалось лишь одним способом — он думал только о том, как очередной день пережить, полностью предполагало полного сосредоточения сил на добыче еды.
Бои продолжились и на следующий день, а затем на день после, и так далее. Маркус вернулся к своему привычному образу жизни, включающему ежедневные тренировки и бесконечное выкапывание этих чёртовых грядок в саду. Разве что он, судя по всему, вообще перестал разговаривать, будто бы до сих пор был так зол на этого своего Дома и его план устроить побег, что до сих пор вёл мысленный спор с ним. Маркуса всё это уже явно стало выбивать из колеи. У всех заключённых тут случались тяжёлые периоды в жизни с бессонными ночами, когда ещё и проклятые псы отдохнуть не давали своим лаем и скулежом. Но у Маркуса были самые настоящие ночные кошмары. Рив, который и сам не мог крепко спать, когда с ним в одном тюремном блоке находилось сорок мужиков, так что иногда по ночам он слышал всё происходившее. Он уже и со счёту сбился, сколько раз вот так лежал без сна, а затем слышал, как Маркус вскакивал с криком, пытаясь отдышаться, будто бы только что стометровку пробежал. А порой Рив слышал, как тот кругами ходит по камере, или занимается своими долбанными тренировками в совсем уж неподходящее для этого время, с глухим ударом спрыгивая на пол после подтягиваний на балке. Должно быть, у Ани просто ангельское терпение, раз она выдерживала всё это. Хотя, может быть, Маркус вёл себя совершенно иначе, находясь среди дорогих ему людей. Но Рив в этом всё же сомневался.
Оспен больше не появлялся с новыми попытками договориться. Несколько дней Рив даже не видел Ярви, хотя был абсолютно уверен в том, что Маркус тайком передавал тому овощи, пока никто не видит. Он же целый день во дворе возился, а Ярви часами не отходил от окна. Рив ничего против не имел, если только Ярви не делился едой с Оспеном. Ну а если и делился, то пусть эта мразь подавится.
Хотя, конечно, припасы у двух надзирателей когда-то и кончиться должны были.
Месяц подходил к концу, о чём Рив узнал по зачёркнутым отметкам на стене чьей-то камеры, ведь сам он давно забросил считать дни. Однажды утром Чанки, выйдя в коридор, хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание и созвать всех заключённых.
— «Офицер Ярви хочет поговорить», — объявил он. — «Так что давайте выслушаем его, народ».
Стоявший у двери Ярви своим исхудалым и потрёпанным видом мало чем отличался от самих заключённых. Висевшая у него на плече винтовка служила больше в качестве меры предосторожности, чем угрозы. Судя по виду Ярви, он явно на что-то решился.
— «Мужики», — начал надзиратель. — «Всё это явно нескоро кончится. За стенами червей столько собралось, что яблоку негде упасть, так что мы в одном говне вместе тонем».
Небольшая толпа заключённых расступилась, чтобы пропустить Мерино вперёд. Рив нигде не видел Маркуса.
— «Ну, свободу ты нам явно не предложишь», — заговорил Мерино. — «Ведь мы ещё не настолько отупели, чтобы наружу выходить. Так что я весь внимание. Говори, что хотел».
— «Мне придётся пристрелить собак», — сказал Ярви. — «Корм для них уже на исходе, и, возможно, нам самим понадобится, так что… Да и к тому же, голодные псы слишком опасны станут, как мне кажется».
Воцарившуюся на мгновение тишину прервала целая плеяда радостных выкриков.
— «Заебись, так им и надо!» — сказал Лёшарс. — «Есди ты решил, что таким образом нас к себе расположишь, то ладно. Но ты всё равно ведь без помощи Парментера не смог бы с ними управиться».
— «Нет, я к тому веду, что если кто-нибудь из вас захочет мяса, то я готов обменять его на микопротеин, овощи и возможность сохранить тела собак».
Да, приходилось отдать должное Ярви: он умел свои мысли доносить внятно. Он просто сказал, чего хочет, и стал ждать ответа. Проклятые псы тем временем до сих пор лаяли и даже выли где-то в здании. Но сидевшим тут приходилось и что похуже за все эти годы пробовать, причём, они и сами даже не знали, что ели, или же просто не задавали слишком много вопросов. Мясо — оно и есть мясо.
— «Джерри тоже пристрелишь?» — спросил Чанки.
— «А что, ты его слишком любишь что ли?»
— «Нет, но Парментер же с катушек слетит».
— «Это не Парментер тут от голода подыхает», — ответил Ярви.
— «Ладно», — кивнул Мерино с видом человека, с которым вполне можно договориться. — «Но сделки не будет, пока не принесёшь нам трупы всех двенадцати шавок».
— «Договорились».
Когда заключённые стали расходиться, Рив взглянул на Мерино.
— «Ты ведь не так уж и мечтаешь о филе из пеллесской породы, да?» — пробормотал он.
— «Нет», — ответил Мерино. — «Но мне нравится сама мысль о том, чтобы лишить охрану их основного преимущества».
Примерно часом позже по коридору эхом разнеслись два выстрела подряд. Рив в этот момент во дворе стирал в тазике своё нижнее бельё, наслаждаясь солнечным светом и почти что не обращая никакого внимания на идущую вдали перестрелку. Маркус, всё так же ковырявшийся в этом долбанном пруду с карпами, будто бы это стало его излюбленным занятием, тут же переключил своё внимание на эти выстрелы, отложив грабли, которыми вытаскивал водоросли со дна, а затем побежал к дверям.
— «Это по собакам стреляют», — окрикнул его Рив. — «Ярви их всех на мясо пустил».
Свернув в сторону Рива, Маркус приблизился к нему.
— «Твою мать, ты прикалываешься сейчас что ли?»
— «Не-а. Если бы ты пришёл пораньше, то сам бы весь разговор услышал. Ярви решил с нами их мясом поделиться. Само собой, сразу начались споры, кому вырезка из мастиффа достанется. Ты, кстати, знаешь какие-нибудь рецепты из собачатины?»
— «Только не говори, что и в самом деле собираешься их есть», — ответил Маркус с выражением лёгкого отвращения на лице.
— «Ещё как собираюсь», — закатав рукав, Рив показал то, что осталось от мышц предплечья, напомнив Маркусу о нападении собак. — «Чёрт, а тебе разве самому не хотелось бы вгрызться зубами в того, кто когда-то сам свои клыки в тебя вонзил? Ведь хорошо смеётся тот, кто смеётся последним».
— «У меня с чувством юмора беда», — пробормотал Маркус. — «Так что попробую вегетарианцем побыть».
На отстрел всех собак ушло куда больше времени, чем предполагал Рив, слушая их неистовый лай. Либо Ярви старался потратить на каждое животное лишь по одному патрону, оттого и целиться сложно было, либо же уже нервы начали сдавать. Рив считал выстрелы, а лай затихал.