Страница 111 из 163
“Дожили… Жалею мужика, который почтальона сожрал”.
Вонь говна уже стала невыносимой, так что Рив направился во двор, почувствовав там резь в глазах от холодного ветра. Маркус, сидя на корточках возле пруда с рыбой, чем-то занимался с заледеневшей поверхностью. Рив замешкался, думая о том, стоит ли покидать своё убежище от ветра в дверном проёме.
— «Ты чем там занят?» — крикнул он.
— «Надо, чтобы из пруда газ выходил», — ответил Маркус, не переставая лить кипяток вокруг поплавка, вмёрзшего в лёд. — «А то вода загрязнится».
— «Вот откуда ты всё это знаешь?»
— «Когда ребёнком был, постоянно наблюдал за садовником».
— «А, ну да, у тебя ж и свой садовник был, и вообще ты не бедствовал. Держу пари, ещё и озеро, блядь, своё личное имел».
— «Ага, так и было. Я в огромном особняке жил», — Маркус склонил голову к плечу, наблюдая за тем, как поплавок покачивается в небольшой лунке. — «Часто приходилось одному оставаться, вот и боролся со скукой».
Рив поднял глаза к небу. Над тюрьмой постоянно летали вертолёты почти что по одному и тому же маршруту, а гул артиллерии звучал так, будто бы обстрел шёл ближе к стенам. Хотя всё же сложно было это точно определить. Может, просто ветром в сторону звук относило. Но черви так до них и не добрались.
Поднявшись на ноги, Маркус обернулся через плечо, будто бы услышал что-то. Несмотря на то, что всю свою взрослую жизнь он провёл посреди оглушительного шума, слух у него, судя по всему, был всё так же остр. Рив проследил за тем, куда смотрел Маркус, и увидел офицера Ярви, высунувшегося из подъёмного окна в стене здания тюремной администрации. В последнее время вертухаи нечасто во двор спускались, в том числе даже Ярви.
— «Феникс!» — крикнул он, держа на вытянутой руке какой-то обмотанный желтоватой бумагой предмет прямоугольной формы размером чуть меньше коробки для обуви. — «Тебе посылка пришла. Только что армейский “Тяжеловоз” привёз».
Лицо Маркуса почти что засветилось от надежды. Он слегка поднял брови в изумлении.
— «Что, торт с напильником внутри прислали?»
— «Из канцелярии председателя. Забирай быстрее, я не могу тут целый день так стоять».
Казалось, Маркуса этот ответ немного расстроил. Вероятно, он всё ещё ждал, что эта его драгоценная Аня, чёрт её дери, хоть что-нибудь пришлёт, хотя писем от неё уже несколько лет не приходило. Когда Маркус, подбежав к стене здания, приготовился поймать свёрток, Ярви сбросил ему посылку, а затем закрыл окно. Рив решил не оставаться в стороне и поглядеть, что же внутри. Присев за кустом на корточки, Маркус осторожно развернул свёрток, а затем убрал в карман верёвочку и разгладил бумагу, осмотрев её со всех сторон, будто бы ждал, что для него там какая-нибудь записка будет. Рив тоже присел на корточки рядом с ним, но, смотря через плечо Маркуса, разглядел лишь выведенные жирным чёрным шрифтом слова: “ЗАКЛЮЧЁННОМУ №B1116/87 ФЕНИКСУ М.М. (З.Э.)”. Рив часто задумывался, а не отняли ли Звезду Эмбри у Маркуса, благодаря которой он и получил право на приписку аббревиатуры “З.Э.” ко своему имени, но, судя по всему, этого не случилось. Рив никогда не понимал всех этих армейских дел, да и сильно вникать в них не собирался.
— «Опять печенье своё прислали», — прорычал Маркус.
Внимание Рива уцепилось за слово “опять”. Как же так вышло, что он к прошлой раздаче печенья не успел?
— «Ты о чём?» — спросил Рив.
— «Кто-то из канцелярии Прескотта периодически присылает мне печенье», — ответил Маркус
— «А, Аня что ли?» — уточнил Рив, осмелившись произнести вслух это священное имя. — «Думаешь, от неё?»
Маркус на несколько мгновений словно бы застыл, уставившись на картонную упаковку без надписей, а затем лишь помотал головой в ответ. Открыв пачку, он с отрешённым видом вынул пару кусочков печенья, а затем протянул их Риву. В тюрьме никто ничем не делился. Можно, конечно, было выторговать что-нибудь, но отдать за просто так столь ценную вещь было просто немыслимо. Рив взял себе один кусочек. Печенье было тёмного цвета, густо облитое патокой и пахнущее ванилью. Рив даже вспомнить не мог, когда последний раз ел что-то подобное.
— «Что взамен хочешь?» — спросил он.
— «Да это ж просто печенье», — ответил Маркус. — «Бери и ешь, ё-моё».
— «А ты так и не понял, как устроена тюремная экономика, да?» — Рив вдохнул божественный аромат печенья. — «За просто так ничего не получишь».
— «Зато я в армейской экономике шарю», — сказал Маркус, медленно жуя свой кусочек. — «Надо делиться боеприпасами и пайком, тогда все живы останутся».
Рив надкусил взятое печенье. Вкусовые рецепторы на языке буквально взорвались от сладкой патоки с лёгкой горчинкой, почти что заставив Рива пожалеть, что он вообще решился попробовать это печенье. Этот вкус напомнил ему о том, что он заставил самого себя привыкнуть к поеданию такой гадости, какую ни один здравомыслящий человек себе в рот запихивать не станет. Рив ещё не забыл вкус блюд в лучших ресторанах Джасинто, ведь когда-то его услуги недёшево обходились заказчикам.
— «На вот, возьми», — с этими словами Маркус, осторожно оторвав полоску желтоватой бумаги, завернул в неё горстку печенья и, пряча коробку с остатками себе под куртку, протянул этот свёрток Риву. — «Только не свети ими нигде. Не хватало ещё, чтобы взрослые мужики начали заточками друг друга пырять ради сраного печенья».
Рив, прикинув в уме, сколько это печенье сможет храниться в местной влажной атмосфере, мысленно составил себе рацион из трёх кусочков печенья в день. Это целый пир. Он не торопился доедать надкушенное печенье, сжав его в руке.
— «Ну и как выбираться отсюда будем?» — спросил Рив.
— «Уж точно не через туннель».
— «Раз уж ты у нас главный эксперт по червям, то как думаешь, сколько у нас времени ещё есть?»
Маркус, вновь присев на корточки, поднял взгляд к небу.
— «Да без понятия».
— «В последнее время больно много вертолётов разлеталось».
— «Вертолётов как раз меньше стало, просто вылеты они чаще делают».
— «Ну, тебе виднее, ты их хоть различать можешь».
— «Они явно куда-то спешат».
— «Но черви же годами возле границы Джасинто хуйнёй страдают».
Маркус в ответ лишь молча взглянул на него, чего обычно вообще не делал. Беседуя с кем-нибудь, он либо смотрел в сторону, либо куда-то за спину собеседнику. Хотя, не сказать, что он уж так часто с кем-то разговаривал. Оттого Риву и непривычно было испытать на себе его взгляд, в котором читалась ясная, как божий день, мысль: “Да ни хера ты не понимаешь”. Рив не сомневался, что Маркус прекрасно понимает их перспективы. Несмотря на свой срок, он не утратил связь с миром за стенами тюрьмы.
— «Не страдают они хуйнёй», — ответил он наконец-то.
Встав на ноги, Маркус направился обратно к пруду. Рив задумался о том, стоит ли остаться тут на холоде, или же вернуться в камеру, где стоит нестерпимая вонь. В этот момент зазвучала сирена пожарной тревоги. Завыв на несколько секунд, она тут же умолкла.
— «Надо бы глянуть, что там», — сказал Маркус, направившись к дверям.
Большую часть времени он избегал встреч с другими заключёнными, но когда возникали какие-то проблемы, то первым бросался на выручку. Рив задумался о том, неужели это чисто сержантское чувство ответственности за других так глубоко въелось в Маркуса, что тот попросту не умел думать лишь о себе, как другие заключённые. Он направился за Фениксом обратно в тюремный блок, запрятав свой драгоценный свёрток с печеньем под пальто. В коридоре царила почти что непроглядная тьма. Псы гавкали где-то в здании вот этим своим испуганным, неуверенным и визгливым лаем.
— «Питание пропало», — сказал Маркус. — «Должно быть, потому сирена и выла».
Рив даже вспомнить не мог, были ли у них раньше проблемы с подачей электричества. Он вместе с Маркусом направился к тусклому свету, исходившему из кухни, где большая часть крыши была застеклена, чтобы поддерживать постоянную работу ванночек с глюкозой.