Страница 140 из 155
Именно таков и был настоящий Бэрд внутри: совершенно не стесняющийся внезапно проявить свои истинные чувства. Берни стало не по себе, но не столько из-за того, что Бэрд был прав, а потому что он рискнул сбросить с себя маску бессердечной сволочи.
— «Прости меня», — сказала она, мысленно извинившись и перед майором Штрауд, что не сможет больше приглядывать за Аней. Хотя та в последнее время вполне могла постоять за себя сама. — «Но это же совсем ненадолго, до тех пор, пока мы достаточно не окрепнем. Может быть, год».
Может, так всё и будет. Берни и понятия не имела, но и назвать такое предположение беспочвенным тоже не могла.
— «К тому же мы будем по радио связываться», — сказал Бэрд таким тоном, будто бы ему самому от этого полегчало. — «Тебе же придётся кому-то жаловаться на то, что Хоффман после себя в сиденье унитаза не опускает на место».
— «Ещё как придётся», — ответила Берни.
Сэб Эдлар стоял с раскрытой двустволкой в руках возле одного из своих хлевов для скота, явно переводя дух. Берни вылезла из автомобиля, и, подходя к Сэбу, услышала ещё один выстрел, от внезапности которого аж вздрогнула, хотя с ней ни разу такого не было за двадцать с лишним лет фронтовой службы.
— «Сэб, мы тут сами дальше разберёмся», — сказала она.
— «Спасибо. Мне бы не помешало сейчас передохнуть», — ответил Сэб, бросив взгляд на загоны для скота, расположенные на другом конце поля. Берни заметила там нескольких крупных белых коров Сэба пелруанской породы, а также ещё чьё-то молочное стадо небольших коров со светло-коричневой шкурой и тёмными носами. Помимо них там ещё паслось небольшое стадо чёрных волов. Берни уже было показалось, что вовсе необязательно забивать всё стадо, а потом она заметила, как недалеко от фермы на линии горизонта за стадом среди деревьев возвышаются стебли, и это мигом вернуло её с небес на землю.
— «Ладно, иди уже», — сказала она, похлопав Сэба по плечу. Бэрд с Коулом приоткрыли двери хлева, чтобы заглянуть внутрь. Берни тоже посмотрела, что там происходит. Возле противоположных дверей хлева стоял грузовик, в кузов которого сын Сэба Хоуэлл затаскивал тело очередного животного. Ему помогал парень по имени Крэбфет, который раньше был членом экипажа рыболовецкого судна, затопленного Светящимися.
— «Надо сначала от этого тела избавиться, прежде чем за следующим животным идти», — сказал Хоуэлл, взглянув на Бэрда, которого явно считал типичным городским мальчиком, ничего не понимающим в сельской жизни. — «Таковы правила на скотобойне, чтобы не расстраивать животных».
— «Чёрт, а они что, понимают, что с ними сейчас сделают?» — удивлённо спросил Бэрд, повернувшись к Берни.
— «Конечно, понимают», — раздражённо ответила та. Коровы всё понимали так же, как и люди. А теперь и Берни начала понимать, как же животные себя при это чувствовали. — «Виды, которые не осознают надвигающуюся опасность, просто не выживают».
— «Ну теперь понятно, почему это всё так надолго затянулось, раз нам приходится животных по одной особи забивать».
— «Так, просто делай вид, что всё в порядке, и они ничего не заподозрят».
Проверив подсумки с боеприпасами, Берни пошла за очередной коровой, размышляя о том, как же это ужасно — так нерационально избавиться от абсолютно здорового животного. Видимо, выражение её лица полностью отражало все её внутренние переживания, потому что, как только она подвела животное к хлеву, Бэрд остановил её.
— «Я справлюсь», — сказал он. — «Просто заводи их внутрь и иди за следующим».
— «Ага, как же», — закрыл двери Коул. — «Вот завести их туда тяжелее всего как раз, они ведь и лягнуть могут. Не, я пас».
— «Да не буду я там рыдать и по полу кататься», — сказала Берни. — «Я вообще-то коров специально на мясо разводила, не забыл?»
— «Не забыл», — ответил Бэрд. — «Именно поэтому городской мальчик вроде меня, который не понимает чувств животных, да и вообще срать на них хотел, справится с этим, а потом ночью вполне спокойно спать сможет. А ты только и будешь, что переживать о том, что мы потеряли целое семейство коров, из-за этого надои упадут, или как там эта сельскохозяйственная херня у вас называется».
Бэрд и Коул действительно о ней заботились. Хорошие они были ребята. Лишь настоящий солдат мог бы понять, насколько благородным и существенным поступком было предложить даме забить коров вместо неё.
— «Он не подведёт», — заверил Коул Берни.
Бэрд вновь напустил на себя маску бессердечной сволочи, которой Берни давным-давно перестала верить.
— «Не подведу, если только мне нежное мясо со спины достанется», — ответил он, показав большим и указательным пальцем зазор в пять сантиметров. — «Вот такой толщины».
Берни казалось, что её роль в этом спектакле гораздо хуже, чем у остальных. Ведь именно ей и предстояло быть тем предателем, что заведёт животное в хлев, делая вид, что его там хорошо накормят. Пёс Мак, положив голову на передние лапы, укоризненно смотрел на неё. После первых десяти коров лицо Бэрда словно застыло, будто бы он решил не показывать Берни то, что на самом деле чувствовал. Затем Коул сменил его ненадолго. На всё у них ушло четыре часа, пропитанных страданиями. Когда всё закончилось, Бэрд вышел из хлева, роясь в карманах, а затем бросил Маку галеты.
— «Знаешь, Бабуль, думаю, я ещё несколько дней обойдусь без мяса», — сказал он с каким-то отрешённым видом. — «Неудивительно, что из тебя такой хороший снайпер вышел».
— «Это ты просто ещё не проголодался хорошенько», — ответила Берни. — «Пошли, Мак».
Пёс, отошедший от них на несколько метров, свесил голову. Его бока тряслись. Берни подошла к нему.
— «Ты как, милый? Всё нормально?» — спросила она. Пёс не отреагировал, но Берни заметила, как у того из пасти капает слюна.
“Господи, нет. Только не Мак. Пожалуйста, только не Мак. Не забирайте его у меня”, — пронеслось в голове у Берни. Она потянулась к пистолету, одновременно выискивая уже знакомое свечение в его слюне и думая о том, сможет ли на самом деле выстрелить в него.
— «Леди Бумер, вы что творите?!» — воскликнул Коул.
— «Твою мать!» — выругался Бэрд. — «Берни, отходи назад сейчас же».
Затем плечи пса дёрнулись, после чего он издал нечто похожее на кашель заядлого курильщика, выплюнув к её ногам кусок печенья.
— «Вот же маленький жадный дуралей», — сказала Берни, облегчённо обняв и потрепав пса. — «Я же чуть быть не пристрелила тебя. Еду же разжёвывать надо, прежде чем глотать».
— «Гадость какая», — лицо Бэрда скорчилось в гримасе отвращения. Но пёс вовсе не собирался просто так сдаться и оставить печенье на земле. Настояв на том, чтобы сесть спереди, Мак продолжил с громким хрустом жевать печенье.
— «Сами за руль садитесь», — сказал Коул Берни. — «А мы и сзади посидим, потому что я прекрасно знаю, что сейчас опять начнётся».
На полпути к военно-морской базе Мак решил, что ему всё же совершенно не нравятся галеты. Он вновь выплюнул её прямо на колено Берни. Печенье было почти что целым.
— «Ох, Мак, вот люблю я тебя, но временами ты ведёшь себя просто отвратительно», — сказала она. — «Хочешь, я передам твою жалобу нашим поварам?»
Несмотря на то, что печенье немного размокло от собачьей слюны, на нём всё ещё виднелась выбитая надпись. Видимо, гражданские, занятые на производстве галет, были на самом деле злы, раз уж находили время выцарапывать гневные протесты на тесте. На этом печенье было выбито: “Прескотт — трус”. Берни пришла к выводу, что смотрела бы в будущее куда увереннее, если бы председатель на самом деле был трусом. Но вместо этого она лишь задумалась о том, какую же храбрость надо было иметь этому всеми нелюбимому человеку, чтобы оставить свой отчаявшийся народ и отправиться по своим делам.
ГРУЗОВИК С КАПСУЛАМИ-БУРАМИ “БЕТТИ”, В ПЯТИ КИЛОМЕТРАХ К ЮГУ ОТ МЕСТА ДОБЫЧИ ИМУЛЬСИИ. НЕДЕЛЮ СПУСТЯ.