Страница 138 из 155
— «Ну, что скажете, сэр?» — опираясь на костыли, Матьесон с лязгом прошагал по дощатому полу и плюхнулся в кресло. — «Разве не чудо?»
Он снова мог ходить. Со стороны, конечно, было видно, что он от боли уже замертво упасть готов, но всё же с грехом пополам мог ходить.
— «Сынок, должно быть, боль просто дикая?» — спросил Хоффман.
— «Ещё какая», — поморщился Матьесон. — «Никому бы такой боли испытать не пожелал. Но я ведь снова ходить могу, так ведь? Бэрд и его гораснийские друзья и в самом деле сумели меня на ноги поднять».
— «Да, они справились с задачей», — Хоффман похлопал его по спине. — «Чёрт подери, Доннельд, глядя на тебя, даже такой старый хрыч, как я, сумел обрести хоть какую-то надежду».
— «Значит, мы покидаем остров, сэр?»
— «Так и есть. Врать не стану, приятного в таком переезде будет немного. Но этим уродам нас всех не перебить».
— «Ну, лишь бы я ходить смог», — ответил Матьесон, усевшись поудобнее в своём кресле. Улыбнувшись, он будто бы ненадолго сумел отстраниться от всего того, что творилось снаружи. День и впрямь не задался: число жертв было просто чудовищным, а принимать решения было тяжело, как никогда раньше. Но сейчас перед полковником сидел человек, у которого в жизни началась новая веха, которую Хоффман считал недостижимой. И всё это лишь благодаря необъяснимой дружбе между теми, кто в жизни не стал бы сотрудничать в иных условиях. Бросив один лишь взгляд на лицо паренька, Хоффман тут же обрёл спокойствие и уверенность. Он понял, что каждый может приспособиться. И каждый может выжить, и не важно, будет ли полковник рядом, чтобы помочь, да и будет ли КОГ ещё существовать.
ГЛАВА 22
«Забавно, как мы одних и тех же людей воспринимаем по-разному. Хоффман терпеть не мог Адама Феникса, да и до сих пор не может. Он считал того надменно взиравшей с высоты своего богатства лабораторной крысой, которую вообще не стоило допускать к решению военных вопросов. Но служившая с ним майор Штрауд рассказывала мне, что Адам был солдат что надо, один из лучших. К тому же, ему ведь и впрямь удалось остановить Маятниковые войны, так ведь? Если бы он не пригрозил “инди” стереть их с лица планеты “Молотом Зари”, то те ведь никогда бы не сдались и не остановились».
(Берни Матаки во время обсуждения дальнейших перспектив
с Дрю Росси в сержантской столовой, военно-морская база “Вектес”)
БОЕВОЙ КОРАБЛЬ “ПРАВИТЕЛЬ”, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”. КОНЕЦ МЕСЯЦА ЦВЕТЕНИЯ, СПУСТЯ 15 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.
Там, где когда-то стояли ряды вертолётов со сложенными лопастями, пристёгнутые цепями за шасси к палубе, теперь громоздились горы ящиков. Длинным рядам расставленных абы как ящиков, простиравшихся до палубного авиационного подъёмника, каким-то образом даже удавалось выглядеть так, будто бы их расположили в строгом порядке. Берни протиснулась через щель между ящиками, молясь, чтобы швартовочные ремни, удерживавшие всю эту гору, не лопнули, иначе армейская карьера Матаки завершится записью о том, что её задавил насмерть упавший ящик с провиантом. Берни ненадолго остановилась, чтобы прочесть надписи о содержимом, нанесённые через трафарет на боковые стенки ящиков. Там была квашеная капуста, засоленная свинина, сушёная говядина, консервы с растёртым в порошок мясом и растопленным жиром, засушенные фрукты и овощи, маринованный огурцы и галеты. Рацион КОГ внезапно откатился на несколько столетий назад к тому периоду, который Майклсон обычно называл “дни деревянного флота”.
“Да, наш харизматичный капитан любит действовать не по инструкции, а по интуиции. Мир рушится вокруг, а он сидит себе на палубе бака, или как там эта хуйня у них в носовой части называется, смеясь прямо в лицо шторму и крича светлякам, что он готов к бою”, — думала Берни. Она вовсе не была удивлена тому, что команда Майклсона за ним бы хоть на край света отправилась. Было в нём что-то от майора Штрауд: вот эта яркая светлая уверенность в том, что он победит, и неважно, насколько всё плохо. Берни надеялась, что и Хоффман сумеет такой же настрой себе перенять.
— «Леди Бумер», — раздался голос из-за ряда ящиков. — «Вы ведь знаете, что я не из тех, кто на жизнь жалуется, но не соизволите ли рассказать мне, что я, чёрт подери, должен с этим делать?»
Коул, которому в спину светила лампа на переборке, вертел в руках какие-то прямоугольные предметы размером с колоду карт.
— «Это такое печенье для моряков», — ответила Берни. — «Называется “галеты”. Можно хранить вечно».
— «Его вообще есть надо, или пробоины в корпусе им заделывать?»
— «Размочи в воде и ешь, как кашу. Можно покрошить в похлёбку, чтобы погуще была. Или забить им какого-нибудь хищника до смерти. В умелых руках это страшное оружие. Если очень повезёт, то даже найдёшь в них червячков».
Коул протянул ей пачку с галетами. Гражданские работали сутки напролёт, производя такие тысячами. Вся база превратилась в огромный пищекомбинат, да ещё и какой-то шутник выбил на боку именно этой пачки надпись “Катись к хуям, Прескотт”.
— «Ну, думаю, подожду, пока червячки сами изнутри их не покрошат», — сказал Коул. Выглядел он вовсе не так жизнерадостно, как обычно. — «Или попрошу Диззи, чтобы он раздавил их под колёсами “Бетти”».
— «Ты как, нормально?»
— «Нет, по правде говоря, не особо».
— «Поделишься причиной со старым боевым товарищем?»
— «Я слышал про Кузнецкие Врата. Пелруанцы только и говорят о том, что им теперь стало гораздо спокойнее от того, что Хоффман там за ними приглядывать будет».
Берни пыталась обмануть саму себя, что ещё окончательно не решила ехать туда, чтобы пока что не сообщать об этом членам отряда “Дельта”, но всё же понимала, что просто проходит через тяжёлую стадию отрицания. Конечно, она поедет с Хоффманом, как вообще можно было думать об обратном? Но сердце Берни всё равно разрывалось от тоски. Она уже было задумалась, а не сказать ли Коулу о том, что у неё вообще-то была возможность отговорить Хоффмана от переезда в Кузнецкие Врата, но ситуация и так была непростая, и любая неосторожная фраза сейчас могла бы заставить её задуматься о перемене решения.
— «Он бы и без меня справился», — ответила Берни. — «Но я всё же хочу, чтобы он жил нормально, а не справлялся».
— «Мы будем по вас скучать», — приобняв Берни за плечо, Коул зашагал с ней по палубе. — «Ну, это и так понятно, да? Так что вам придётся связываться с нами по рации и напоминать, чтобы мы за ушами мыть не забывали».
— «Обязательно буду».
Первой фразой, которую Берни услышала от Коула при знакомстве, была: «Вот это у вас рукопожатие! Леди, да у вас сил, как у бумера! Люблю это в женщинах». Вот так к ней и пристало это прозвище — “Леди Бумер”. Даже оставив отряд “Дельта”, такие мелочи всё равно оставались с ней навсегда. Оглядываясь назад, Берни поняла, что покидать Галанги было куда проще.
— «Пойдём», — сказала она. — «Надо ещё на ферму съездить, хотя совершенно не хочется».
— «Мы тут с Бэрдом подумали и решили, что надо тебе помочь».
— «Там приятного мало будет, Коул».
— «Вот именно поэтому и надо идти с тобой».
Взобравшись по лестнице на верхнюю палубу, Коул и Берни встретили ждущего их там Бэрда. Тот сидел на сходнях, держа в руках маленькую стеклянную баночку. Пёс Мак сидел у его ног, уставившись на Бэрда так, словно бы тот был самым интересным человеком на свете.
— «Ну да, ты бы такое съел, да ведь?» — говорил ему Бэрд. — «Но ты ведь и жопу себе лижешь, так что тебе-то откуда в таких вещах разбираться?»
— «Опять над ребёнком моим издеваешься?» — спросила Берни.
— «По твоему рецепту приготовили, да?» — Бэрд сунул банку под нос Берни.
— «Да это просто высушенное мясо, законсервированное в жире».