Страница 137 из 155
Хоффман сдержался от того, чтобы взглянуть на Майклсона. Он и раньше худо-бедно справлялся, делая вид, что структура управления осталась незыблема, а его внутренний голос говорил ему оставаться на борту “Правителя”. Полковнику нравилась компания Майклсона. Этот человек был ему настоящим другом.
— «Если все жители Пелруана отправятся в Кузнецкие Врата», — начал Гавриэль, — «то нам не придётся разделять наш народ. Там для всех места хватит».
Эта фраза задела Хоффмана, заставив его почувствовать себя виноватым.
— «Я даже представить не могу, какой ущерб был нанесён вашему городу, Льюис. Мне и правда очень жаль».
— «Мы можем туда отправиться?»
— «В Пелруане живут рыбаки и фермеры, а там горная крепость».
— «Но вы-то там сумели выжить, если правильно помню».
В этот раз Хоффман всё же бросил взгляд на Майклсона. Казалось, тот считал, что Хоффман и сам хочет туда вернуться, чтобы доказать что-то самому себе. Хоффман же был абсолютно уверен, что ему не столько был важен Анвегад, сколько возможность остаться с верными ему людьми на борту “Правителя”. Но как раз в этот самый момент, едва смирившись с мыслью о том, что людям придётся попытаться ужиться там, Хоффман и понял, что именно он станет их основной надеждой на спасение.
“Не понимаю, почему меня так туда тянет? Но без меня у жителей Вектеса там нет шансов выжить”, — подумал полковник.
— «А вы сами отправитесь туда?» — спросил его Треску.
— «Если все специалисты по обороне останутся на борту “Правителя”, то будет ничем не лучше, как если бы мы бросили гражданских тут на произвол судьбы и отправились бы колесить по океану с Прескоттом, куда бы он там меня с собой не звал», — ответил Хоффман, проигнорировав зов внутреннего голоса.
— «Детали мы можем проработать и позже», — сказал Майклсон. Всё же он был прирождённым дипломатом. — «В итоге мы определились, что нам надо будет заселить все обнаруженные города на материке, покинув Вектес на кораблях. Надо начинать прямо сейчас, первым делом разделяя народ по местам их расселения. Полагаю, Ройстон, у тебя и на этот случай уже есть план?»
— «Да, не спал ночами, составляя его, чтобы вам крепче спалось», — ответил Шарль. Он всегда готовился к любой ситуации. — «Конечно, у меня есть план, как и всегда».
— «И последний момент», — сказал Хоффман. — «Он не имеет отношения к нашим насущным проблемам, но всё же важен для меня. Когда мы покинем остров, у КОГ больше не будет столицы и структуры управления. Ни один из городов не станет центральным. Возможно, нам придётся принять тот факт, что КОГ перестанет существовать, как государство».
Выражение лица майора Рэйда поразительным образом выдало все его мысли в этот момент. На нём читалась почти что сожаление от принятия такого решения. Хоффман решил, что майор был единственным из присутствовавших на собрании, кто до последнего считал, что КОГ по-прежнему существует.
“Да, всё так и есть. От государства остался один лишь городской совет Джасинто”, — пронеслось в голове у полковника.
— «В общем, решено, да, господа?» — подытожил он. — «Немедленно приступаем к исполнению плана эвакуации с дальнейшим разделением на десять поселений, в каждом из которых будут размещены войска для обороны, а затем выдвигаемся к юго-восточному побережью Тируса под охраной кораблей. Все согласны?»
Все пробормотали слова согласия кроме Треску.
— «Думаю, настал тот момент, когда пора сказать, что был рад знакомству с вами», — сказал он. — «Но мы дождёмся того момента, как вы покинете остров, чтобы отплыть всем вместе. А пока что я сделаю всё для того, чтобы мы не прекращали процесс добычи имульсии до последнего».
Как и в случае его мятежа против Прескотта, Хоффману это решение принесло почти что душевное облегчение. Опираясь на стену, он уставился в окно, повернувшись спиной ко всем выходившим из зала переговоров. Задержавшийся Майклсон положил ему руку на плечо.
— «Я не стану давить на тебя», — начал он. — «Но теперь это морская операция, а, значит, все солдаты, размещённые на борту “Правителя”, перейдут в статус морской пехоты. Если захочешь отправиться к Кузнецким Вратам, то не считай, что бросаешь тут меня одного».
Хоффман попытался вообразить себе те заботы, о которых ему придётся переживать на борту авианосца. А затем, представив себя в совершенно ином антураже Кузнецких Врат, полковник задумался, о чём же ему там волноваться надо будет.
“Пелруанцы никогда не сталкивались с червями. Мы пустили по пизде весь их остров и перевернули вверх дном весь их привычный жизненный уклад всего лишь за несколько месяцев. Они не смогут сами выжить в Анвегаде. Ну так и что же нам делать? Расселить их в разные города, отобрав последнее, что у них было — их родных и близких? Единственное, что я точно сумею — это спасти хотя бы одну эту группу людей, ведь всё остальное я уже спустил в трубу”, — размышлял Хоффман, желая быть точно уверенным в том, что это сейчас не просто гордость его разум затуманила, внушив веру в то, что лишь он один сумеет удержать Кузнецкие Врата.
— «И, конечно же, я бы хотел оставить на корабле отряд “Дельта”», — сказал Майклсон. — «В отряде быстрого реагирования нам нужны самые опытные бойцы».
— «Хорошо», — ответил Хоффман, изо всех сил постаравшись не выдать, каким же болезненным для него стало это решение. Отряд “Дельта” был его правой рукой. — «Я подыщу добровольцев для гарнизона в Анвегаде».
— «А ещё я и в самом деле считаю, что нам стоит отдать Мирану судно “Тимгад” и позволить его переименовать. Как ты и сказал, ему точно понадобится такой корабль, если он решит осесть в Бранаску».
— «Ну, это тебе решать, так как ты за главного будешь, как только мы с якоря снимемся. Или как вы, моряки, это там называете?»
— «Я бы предпочёл, чтобы гораснийцы выжили и были готовы помочь нам в случае чего, нежели зуб на нас точили. Мир теперь держится лишь на доверии между отдельными людьми, а не на сводах правил и международных соглашениях».
— «Ты не против, если я систему наведения “Молота” оставлю себе? Я знаю, что ей уже кранты, но мне будет куда спокойнее, если она будет храниться у меня, и ни одна мразь не сможет отобрать её и против нас же самих потом использовать».
— «Да, пожалуйста».
— «Чёрт, может вся эта управленческая херня и впрямь проще, чем я предполагал».
Майклсон всегда выделялся своим умом, был прирождённым политиком, и наконец-то настало его время взять бразды правления в свои руки. Хоффману тоже придётся постоять у руля, но это уже будет где-то далеко отсюда. Светящиеся могли появиться где угодно, так что не существовало таких мест, куда они не прорвались бы. Но полковник понимал, что сможет защитить Кузнецкие Врата от других угроз, например, от тысяч “бродяг”, которые до сих пор кочевали по материку.
“Как там Берни обычно говорит? «Не оборачивайся»”.
— «Надеюсь получать от вас оперативные сводки по текущей ситуации как минимум раз в неделю», — сказал Хоффман, решив, что, если он прямо сейчас с этим всем не покончит, то непременно расплачется. А виной всему, несомненно, была старческая сентиментальность. Вся его жизнь состояла из внезапных грубых разрывов привычного уклада, но ни разу они не вызывали у него подобных эмоций. — «Неужели я подвёл всех, Квентин? Может, я и правда всё проебал, понаделав кучу глупостей?»
— «Ну, несмотря на все беды, мы всё ещё живы, так что я бы сказал, что ты всегда выбирал верный вариант», — ответил Майклсон. — «Чёрт, как же я буду скучать по тебе, старый ты дуралей. Ты мне теперь просто обязан помочь прикончить те запасы рома, прежде чем мы покинем остров».
— «Даже не сомневайся», — усмехнулся Хоффман. Дождавшись, пока шаги Майклсона стихнут на нижнем этаже, полковник сделал несколько глубоких вздохов, прежде чем выдвинуться в боевой информационный центр. По пути туда он услышал шум, как будто кто-то уже принялся из здания мебель выносить, стуча ножками шкафов и столов по полу. Зайдя в комнату, Хоффман обнаружил там одного лишь Матьесона, но тот уже не сидел на своём кресле-каталке, а ходил. Несколько минут полковник просто не мог оторвать глаз от этого зрелища. Он и понятия не имел, что Бэрд настолько преуспел в своей задумке.