Страница 131 из 155
— «Полагаю, это вы сейчас не шутите так».
— «Вовсе нет».
С каждым новым вылетом на разведку всем становилась всё отчётливее видна совершенно безрадостная картина того, во что превратились места предполагаемой эвакуации. На карте, разложенной на коленях у Треску, карандашом были вычеркнуты те или иные места, сокращая список возможных вариантов. Обведённые кружками города оказывались перечёркнуты один за другим: этот слишком далеко от моря, у того рек вблизи никаких нет, здесь слишком жарко и сухо для выращивания плодовых растений, тут слишком холодная для людей зима, там не осталось никакой инфраструктуры, или уже занято “бродягами”, или же стебли пробились. Оставалось лишь два варианта — рассредоточиться по береговой черте Тируса, или же уходить на сотни километров вглубь суши, оставаясь отрезанными от внешнего мира в поселениях, куда едва можно добраться.
“Но так ведь всегда было, ещё даже до появления Светящихся. Нам предстоит отстроить заново весь мир, заново изобрести всю технику. Неважно, как всё будет — никому из нас всё равно не дожить до того момента, как Сэра вновь станет такой, какой была до своей гибели”.
— «Тогда вам потребуется хороший боевой корабль вместо “Незарка”», — сказал Хоффман. — «Надо бы с Квентином поговорить, когда на остров вернёмся. Соротки, как у нас дела с топливом?»
— «Хватит на то, чтобы пролететь мимо Герренхальта и Воннер-Бэй, но дальше надо будет дозаправиться».
— «Они у меня как раз первыми в списке идут», — вмешался Шарль.
Феникс, медленно повернув голову, посмотрел на Хоффмана. Треску названия этих мест ни о чём не говорили. Кого вообще интересовало, что там с городами КОГ стряслось, когда вся Горасная превратилась в руины? Но, видимо, для Хоффмана и Феникса эти места несли какое-то особое значение.
— «Хорошая мысль», — тихо ответил Хоффман. Вертолёт обогнул берег и направился к югу. Треску оставалось лишь с интересом наблюдать за местностью, думая о Бранаску. Лишь в тот момент, когда сержант Парри с грустным лицом то и дело стал переводить взгляд от карты к местности под ними, до Треску дошло, куда они летят. Их путь лежал через Джасинто, а вернее, через то, что от него осталось.
— «Так, господа, мы в десяти километрах от Джасинто», — объявил Митчелл, высунув голову в пассажирский отсек. — «Что делать будем?»
— «Сделай несколько фотографий, Митчелл», — ответил Хоффман. — «Мы и так знаем, что там ничего не осталось».
Были времена, когда Треску открыл бы бутылку хорошего старого вина, чтобы отметить разрушение столицы КОГ. Его отец мечтал о том, как однажды проедется по улицам города на танковой дивизии и снимет флаг КОГ с Дома Правителей. Но такого шанса его отцу не выпало, ведь армия КОГ сама стёрла с лица планеты собственный город. Берег под ними был испещрён мелкими городишками, дома в которых выглядели так, будто бы их лезвием по фундаменту срезали. Несмотря на уцелевшие местами стены, ни одной крыши они так и не увидели. Иногда Треску замечал серые стебли на пустынных улицах, а порой на берегу или же прямо в воде. Когда вертолёт накренился, Треску высунулся наружу и увидел длинную отмель, огибавшую огромную природную бухту, по размерам почти что схожую с кратером вулкана. Треску был опытным моряком и карты читать умел хорошо. И хоть он вполне отчётливо себе представлял, что сейчас предстанет его взору, но, тем не менее, от увиденного у него внутри всё сжалось.
— «Господь всемогущий…» — пробормотал Хоффман, закрыв рот рукой и смотря вниз. — «Боже мой…»
Джасинто превратился в эту просторную бухту. Город просто исчез под водой, не оставив ни намёка на своё существование. Не было даже ни единого торчавшего из воды здания. По всей длине нового побережья тут и там с обрыва торчали рельсы и обрушенные мосты, ведущие в никуда. Наклонившийся над водой под опасным углом шпиль одного из старых зданий превратился в насест для морских чаек с красными клювами, что бросились врассыпную, словно конфетти, когда мимо них пролетал вертолёт.
— «Да, мы тут хорошо поработали», — пробормотал Феникс. Понять его истинные чувства было не так уж и просто, но Треску решил, что, скорее всего, Маркуса гложет тоска. — «Хватило одного брумака-светляка».
— «Вы его подорвали?» — Треску просто обязан был спросить об этом.
— «Других вариантов у нас не было».
— «Я не о том. Его именно ты подорвал?» — продолжал Треску. Ему необходимо было выяснить это, чтобы больше не теряться в догадках. — «Лично ты?»
— «Да. С помощью “Молота”», — ответил Феникс, одарив Треску своим тяжёлым взглядом.
— «Ну, на самом деле», — начал Соротки, — «там был ещё я, Митчелл, Бэрд и ещё Дом. Ну и Штрауд тоже из штаба помогала. Ну, это я так, для справки. На тот случай, если одного только Маркуса в дальнейшем будут винить за полное уничтожение Джасинто».
— «Может, это у нас семейное», — сказал Маркус, вернувшись к изучению карты. Треску предположил, что Феникс имел в виду своего отца. Будучи весьма замкнутым и необщительным человеком, Маркус порой выдавал весьма жёсткие комментарии о том, что было у него на уме. Хоффман на секунду нахмурился, будто бы во фразе Феникса было какое-то тайное послание, которое лишь один полковник понял. Между этими двумя была целая история, и Треску понимал, что, возможно, так её никогда и не узнает. Но одно было ясно совершенно точно: какие бы события не меняли ход войны за эти годы, то эта небольшая группа людей обязательно каким-то образом была в это вовлечена. Ключевые решения, определявшие будущее КОГ, а вместе с тем и менявшие судьбу Сэры, давным-давно принимались небольшими группами аристократов вроде семьи Фениксов или Прескоттов, которым помогали верные им солдаты. Сам Треску тоже происходил из такого рода, многие его предки были командующими офицерами, так что его грызло изнутри странное чувство невозможности избежать участия в этом цикле.
Митчелл, упёршись рукой в край распахнутого люка, с абсолютно равнодушным видом делал фотоснимки. В КОГ не только умели планировать немыслимое, но ещё и осуществлять это, пусть даже со своим же народом. А затем просто запечатлели это для истории. Внезапно Треску почувствовал какое-то беспокойство. Это был не совсем даже страх или же недоверие, а, скорее, рефлекторная мысль о том, что его новые союзники без раздумий стёрли бы в порошок всю Горасную. И не стоит забывать об этом.
“Я бы и сам их в порошок стёр, ведь я обещал это своему отцу. А теперь вот сижу и думаю о каждом из них, как о личности, и о том, что хотел бы, чтобы они выжили”, — размышлял Треску. Бухта, на месте которой когда-то был Джасинто, скрылась позади них. На побережье между руинами небольших городков всё ещё оставались незанятые участки, и Треску пометил их для себя, как места, куда можно отступить и разместить палаточный лагерь, если ситуация станет совсем критической. Ещё через полчаса полёта Треску вновь стал замечать растрескавшиеся остатки мощёных дорог. Сложно было сказать, Саранча ли это привела их в такую негодность, или же “Молот Зари”.
— «Воннер-Бэй», — объявил Соротки.
— «А там Коррен», — показал рукой Шарль.
— «Буду садиться. Народ, глядите там в оба. Возможно, “бродяги” облюбовали для себя эти пляжи».
Треску не заметил ни дыма, ни каких-либо ещё следов того, что здесь кто-то живёт. Когда вертолёт сел на прибрежную дорогу, Митчелл занял место у бокового пулемёта, а Феникс первым спрыгнул на землю. Поразительным было и то, как быстро Хоффман и Парри вспомнили о своих боевых навыках, выискивая глазами снайперские позиции с винтовками наготове, будто бы снова на фронт попали. Шарль уверенными движениями проверил обойму своего пистолета.
— «До сих пор помню, как им пользоваться», — сказал он, подмигнув Треску. — «Кто на флоте служил, такое не забудет».
— «Да, мы, флотские, такие», — кивнул Треску, проверив магазин своей штурмовой винтовки.
Воннер-Бэй представлял собой небольшой городок, который выглядел так, будто бы ему удалось избежать прямых попаданий из “Молота Зари”, но попал под огненные бури. Треску слишком хорошо знал, что было дальше. Дикий жар превратил мостовую на улицах в какое-то подобие грубо обожжённой керамики, а место, где лазерные лучи сошлись в один, всегда можно было отыскать по оставшемуся там кратеру на земле. Воннер-Бэй выглядел так, словно бы просто сгорел, а от зданий остались лишь по большей части уцелевшие стены с пустыми проёмами на месте окон и дверей. Парри дошёл до середины дороги, выискивая что-то глазами на земле, а затем остановился и вытащил нож.