Страница 114 из 155
— «Это с какой радости? Чёрт подери, сколько раз ещё Шарль ему должен объяснить, что мы пока не готовы?!»
— «Мои люди настроены единодушно», — сказал Треску. — «Пока что остаёмся на острове и продолжаем следить за ситуацией».
— «Не сомневаюсь, что для достижения такого уровня всеобщей солидарности было сломано несколько пальцев, а кому-то и ремнём по жопе досталось», — подмигнул ему Майклсон.
— «Я убеждать на словах хорошо умею. Возможно, мне стоит и с вашими мятежниками беседу провести».
Хоффман взглянул на часы. До встречи оставалось пятнадцать минут. Полковник понимал, что момент этот наступит рано или поздно, но сейчас он словно выскочил из тени прямо перед Хоффманом, будто бы спрашивая, не тонка ли у того кишка бросить уже всякой хернёй страдать и сделать что нужно прямо здесь и сейчас.
“Я ведь собираюсь оспорить слова председателя, ослушаться его приказа. Надеюсь, Маркус Феникс оценит всю ироничность этой ситуации”, — пронеслось в голове у Хоффмана. Военные трибуналы остались в далёком прошлом, на расстрел полковника тоже никто отправлять не станет, и даже в присвоении нового звания ему не откажет, если он посоветует Прескотту засунуть свой план себе в жопу. Пугало Хоффмана совершенно иное: он был в шаге от того, чтобы отказаться выполнять законный приказ, который отдал ему глава государства. Это стало бы началом той самой анархии, которой полковник всегда опасался, приводящей лишь к исчезновению всяческого порядка и достойного поведения.
“Мы тут за жизнь боремся, а я переживаю о сохранении целостности и соблюдении иерархии”.
— «Я отказываюсь пускать ресурсы на это», — сказал Хоффман. — «Будем ждать и готовиться».
Полковник надеялся, что услышит от собеседников в ответ слова поддержки и обещания быть рядом с ним в ключевой момент. Майклсон, казалось, до сих пор пытался понять, какую игру затеял Прескотт.
— «Возможно, председатель наконец-то сам себя обманул. Кажется, он не сумел предугадать истинные настроения в народе. Так и раньше бывало, но тогда его это напрямую не касалось. И вот теперь он надеется, что мы вытащим его из этой передряги», — Майклсон отошёл в сторону, уступая дорогу шагающей мимо курице. — «Не забывай, о чём я говорил тебе, Виктор. Он бессилен без твоих солдат, а без моего флота с острова ему не скрыться, как и без знаний Мирана про обработку имульсии. По большому счёту, это мы сейчас управляем КОГ».
— «А если мы решим управлять государством не так, как ему хочется? Это как называется — “мятеж” или “военный переворот”? А то я забыл».
— «Это называется “правильно разыграть козыри”. Я сейчас не о том, чтобы казнить его прилюдно, а потом танцевать вокруг его отрубленной головы, насаженной на кол. Это чистая политика».
— «Ну, добро пожаловать в реальный мир, господа», — Треску медленно зааплодировал. — «Вы познаёте его, прям как мой сын».
— «А у вас мысль получше есть?» — спросил Хоффман. — «Тогда выкладывайте».
— «Вы сами знаете, что вам надо делать, как знаю и я. Единственное, что меня волнует — это мотив председателя. Вот этого я никак понять не могу, и мне это не нравится. Он человек расчётливый, трезво мыслящий, который не станет метаться из стороны в сторону перед лицом грядущего конца света».
— «В два предыдущих конца света у него всё время под рукой был профессор Адам Феникс со своими записями», — возразил Хоффман. — «А сейчас он сам по себе».
Но Треску был прав. Прескотт никогда не паниковал, вот и сейчас не собирался этим заниматься. А Хоффману лишь хотелось поскорее со всем этим разделаться. Возможно, всё это и был план Прескотта, который завершится через несколько минут.
— «Ладно, пошли», — сказал полковник. — «Хватит хуйнёй страдать».
Из-за дождя сразу было ясно, кто сегодня на дежурстве, а кто дома отдыхает. На плацу сегодня были лишь солдаты и вспомогательный персонал в дождевиках, занятые неотложной работой. В воздухе прямо витала атмосфера ярмарки, которая только и ждёт, когда дождь перестанет лить, чтобы распахнуть свои ворота. Повсюду висели верёвки, с концов которых капала вода, а натянутые куски брезента провисали под тяжестью скопившейся на них воды. Поднимаясь по лестнице Адмиралтейского Дома, Хоффман задавался вопросом, когда же это всё закончится уже? Он изо всех сил старался не позволить тому, что он пережил в Кузнецких Вратах, оказывать давление на его текущие поступки. Но в то же время полковнику казалось, что его будто заставляют заново принять то же решение, вновь задают ему одни и те же вопросы, пока он не даст на них верный ответ.
“Разве не это мы в нём как раз и ненавидим? Его уверенность в том, что цель оправдывает средства? Я всегда делал всё, как положено, но не всегда получал желаемый результат. Я сумел удержать Кузнецкие Врата, но мою жену сожгли заживо. Никто мне не подскажет, правильно ли я поступаю, или нет. Доверять можно лишь собственному чутью”, — размышлял полковник по дороге.
— «Доброе утро, господа», — поприветствовал их Прескотт, сидящий за столом переговоров, который был усыпан грудами потёртых мятых бумажек. Это были результаты подсчётов голосования. Отсыревший пиджак Прескотта выглядел так, будто бы намок под дождём до этого, а теперь медленно высыхал. — «Полагаю, вы уже всё слышали о результатах. Вот вами и народное голосование».
— «Мы не настолько информированы», — повесив кепку на вешалку, Хоффман сел за стол. — «Лучше сами расскажите».
— «Лишь четверть населения острова хочет эвакуироваться», — сообщил Прескотт.
Хоффман в ответ лишь взглянул на него. Может, молчаливым взглядом из председателя можно будет выудить больше информации, ведь Хоффман прекрасно понимал, что в разговоре тот всё равно одержит верх. Треску и Майклсон, мгновенно сориентировавшись, уловили настрой Хоффмана. Ну, или полковнику просто так показалось. Треску, вероятно, вообще на всё это было насрать, и он пришёл лишь посмотреть на весь этот цирк.
— «Я бы хотел ваше мнение по этому вопросу услышать», — наконец выдал Прескотт. — «Знаю, я сказал, что поступлю так, как того народ захочет, но, мне кажется, это просто глупо».
— «Большинство жителей острова хочет подождать», — заговорил Майклсон. — «И мы придерживаемся тех же взглядов, так что вопрос закрыт. Теперь осталось разобраться с тем, что делать с оставшимися двадцатью пятью процентами, которым только что подарили надежду эвакуации с острова?»
Хоффман совершенно не был готов, что этот хитрый старый пройдоха так на самого председателя попрёт. Судя по лёгкому изумлению, проскочившему во взгляде Прескотта, он и сам, видимо, такого не ждал.
— «Присоединяюсь к сказанному», — Хоффман повернулся к Треску. — «Вы с нами?»
Треску кивнул в ответ.
— «Мы остаёмся. Мистер Шарль тоже явно дал понять свою позицию», — сказал он.
— «Тем не менее, я по-прежнему считаю, что надо немедленно эвакуировать всех с острова», — возразил Прескотт. — «Когда мы будем готовы?»
Хоффман набрал воздуху в грудь. Несмотря на то, что он уже давно решился нарушить приказ, его всё равно поразило, насколько верно поведение Прескотта соответствовало худшим опасениям полковника.
— «Председатель», — начал Хоффман. — «Мы намерены остаться на острове».
И стоило лишь этим его первым словам, ведущим к мятежу, сорваться с губ полковника, как у того сразу же будто бы камень с души упал. Хоффман почувствовал такую лёгкость и мощь, что весь остальной разговор полился так просто и безмятежно для него, словно вода в ручье. Прескотт выдержал паузу, моргнув пару раз, чтобы переварить услышанное, а затем заговорил совершенно спокойным голосом.
— «Я вас верно понял, полковник?» — спросил он.
— «Ситуация и так уже серьёзнее некуда. Незачем рисковать ещё сильнее», — ответил Хоффман. — «Вне зависимости от того, отправимся ли мы сейчас на материк, чтобы создать одно большое поселение, или же несколько небольших, нам нужно куда больше времени на всю подготовку, иначе мы не выживем там. И, несмотря на постоянно меняющуюся ситуацию со стеблями, у нас ещё не настолько критическое положение, чтобы покидать остров немедленно».