Страница 37 из 51
Неслышным призраком Цветанка покинула влюблённых и долго бродила по улицам. Здравый смысл подсказывал, что однажды этот день должен был настать, рано или поздно ей придётся отпустить Светлану, но... как могло сердце отпустить единственный свет в окошке? Единственный смысл и радость, главный стержень её души?
Весна — пора любви... Но даже на девушек смотреть у Цветанки пропала охота. Не особенно радовала и хорошая погода, всё как-то приелось и раздражало, всё проходило мимо — ни уму ни сердцу. Невесёлое, тягостное настало для Цветанки время, не знала она, как быть дальше, куда двигаться... Серебрица вышла из темницы и заглянула в гости, одетая в воинское навье облачение, и тут же отбыла в войско. Когда Цветанка опомнилась после её ухода, сердце защемило: она её так и не обняла, та только грустно поцеловала Цветанку и ушла. Как-то по-дурацки вышло, не по-людски... Конечно, они и не люди обе, но не в этом дело. За столько лет, которые они провели, скитаясь вместе, уже перестало иметь значение, кто на самом деле Серебрица. Марушин пёс, навья? Разве это важно? Важным было их товарищество, взаимная поддержка, сплочённость. А теперь вот, похоже, распадалась троица на летучем ковре... С Серебрицей разошлись пути-дорожки, а как будет со Светланой?
Кудесница однажды вечером вернулась из больницы сияющая, с перстнем на пальце.
— Это что за колечко? — небрежно спросила Цветанка.
Светлана потупила взгляд, спрятав его под пушистой тенью ресниц — таких же, как у её матери Нежаны.
— Цветик... Я не говорила тебе, потому что сама не знала толком, как всё сложится. Помнишь Драгону? Это навья-врач, дочь госпожи Рамут. Она в зимградской больнице работает. — Кудесница со смущённой улыбкой полюбовалась крупным синим яхонтом у себя на пальце. Перстень был явно белогорской работы. — Она предложила мне стать её женой. Это её подарок... В знак нашего обручения.
— И когда же свадьба? — спросила Цветанка, попытавшись улыбнуться. Кисловатая вышла улыбочка.
— Как водится, осенью, Цветик. — Светлана, чутко уловив душевное состояние Цветанки, воскликнула: — Ты что же, думаешь, что я из-за этого тебя покину? Что ты, никогда в жизни! Даже думать так не смей. Ты же мой единственный, мой самый родной на свете Цветик, как же я тебя оставлю?
Тёплые ладошки волшебницы легли на щёки, весенняя нежность глаз щекотала пушистыми ресницами, яблоневые чары окутывали облачком и проникали в душу.
— Цветик, я испрошу у государыни Огнеславы для тебя разрешение поселиться с нами в Белых горах. Княгиня добрая и замечательная! Я уверена, она позволит. Я не расстанусь с тобой ни за что!
И с этими словами Светлана покрыла быстрыми поцелуями всё лицо Цветанки, а потом прильнула к её щеке своею.
А завтра был важный день: Бенеде предстояло выпрямлять позвоночник мальчику Малко. Белогорские оружейницы создали приспособление точно по её чертежу. К этому труду приложила руку и Светлана: она внесла своё дополнение в волшбу. Она с волнением ждала завтрашнего дня — так же, как навьи-врачи, как сам мальчик и его мать.
Утром она ушла в больницу очень рано; день прошёл, настал вечер, уже стемнело, а кудесницы всё не было. Может, что-нибудь случилось? Что-то пошло не так? Цветанка не утерпела — снова отправилась к зимградской лечебнице. Пусть никакого отношения она ко всему этому не имела, но её волновало всё, что волновало Светлану. Как и в прошлый раз, крыльцо не пустовало, только теперь там, озарённые лунным светом здания, дымили трубками сразу несколько целительниц. Светлана находилась среди них. Драгону Цветанка сразу узнала: кудесница, просунув руку под её локоть, льнула к её плечу. Они уже не скрывали, что являлись парой. Рядом — другая врачевательница, одетая, как женщина-кошка, и чертами лица немного похожая на Драгону; на щеках у неё темнела подстриженная поросль, а волосы она носила в виде убранной в узел косы. Позади стояли несколько кошек-врачей, которые в курении не участвовали, а чуть ниже на ступеньках — рослая навья с пронзительно-голубыми глазами и суровым ртом. Кого она Цветанке напоминала? Ах, конечно... Севергу, навью-воина. Калинов мост, заклинание, жестокая схватка. Такое разве забудешь?
— Цветик, прости, я задержалась, — увидев Цветанку, сказала Светлана. — Трудный был день, но хороший!
— Как всё прошло? — решилась спросить Цветанка.
Волшебница улыбнулась и кивнула. Видимо, ответ был — хорошо... Цветанка чувствовала себя несколько неловко, будто бы она тут лишняя, но Светлана протянула ей руку:
— Иди сюда.
Цветанка вложила пальцы в её раскрытую тёплую ладошку, а та сказала, показывая на целительницу с растительностью на щеках:
— Цветик, познакомься, это Бенеда, сестра Драгоны. Это она придумала крепёж, которым выпрямили спину Малко, и она сегодня его установила. Драгона и госпожа Рамут помогали, ну а мне оставалось только ждать у двери! Моя волшба в этом приспособлении тоже есть, поэтому я не могла не переживать... Малко жив и поправляется, мы победили его недуг!
Не зная, что сказать, Цветанка неуверенно улыбнулась. Выручила Бенеда, прервав неловкое молчание.
— А это случайно не та знаменитая разбрасывательница огурцов и оскорбительница должностных лиц? — поблёскивая лукавыми искорками в ясных глазах, обратилась она к Светлане.
— Она самая! — рассмеялась кудесница.
— Как же, как же, наслышана! — оживлённо воскликнула Бенеда, хватая руку Цветанки и встряхивая её в могучем пожатии. — Громкое было дело, весь Зимград только и говорил об отважной особе, которая подручными средствами почти одержала победу над значительно превосходившими силами противника!
Цветанка не понимала, то ли она насмехалась, то ли просто шутила. Заметив её напряжение, Бенеда притянула бывшую воровку чуть ближе, дружески опустила руку на её плечо.
— Да брось ты, не хмурься... Я ж не насмешки ради, а для налаживания знакомства. Ты не стесняйся, чувствуй себя свободно. Друзья Светланы — наши друзья. Я рада, что ты пришла, сегодня важный день для врачебной науки. Мы все устали и измотаны, пока ещё сами не понимаем толком, что случилось, поэтому и стоим тут, слегка переводим дух... Понимаешь, — Бенеда, легонько обхватив Цветанку за плечи, стала спускаться с нею по ступенькам, словно бы для того чтобы поговорить с ней по душам отдельно от остальных, — над этим способом лечения работала не я одна. Много сил вложили наши искусницы-оружейницы — великие белогорские мастерицы, а также всем нам известная кудесница Светлана. Ты представляешь, что они вытворяют своими волшебными руками? Нет, ты не представляешь! В их руках сталь — как воск, они могут пальцами делать такие малюсенькие, тонкие вещички, которые молоту не подвластны. Вот, смотри, я себе на память оставила... — Она извлекла из кармана заострённый винтик. — Вот это вкручивается прямо в кости. Как ты думаешь, чем они делают вот эту резьбу? Каким-то приспособлением, станком? Нет, руками! Волшбой режут так, что комар носа не подточит. Им и станки не нужны. И вещица эта потом сама, как по маслу, вкручивается, потому что волшбой пропитана. А ведь ещё нужно сделать так, чтобы плоть носила в себе этот крепёж, не болела, не воспалялась — словом, чтоб вреда телу не было, а только польза. Это тоже заслуга волшбы. И тут, признаюсь, — Бенеда обернулась к Светлане и поклонилась, воздавая должное, — нам помогла вот эта прекрасная кудесница. Образец этой волшбы остался в кузне, теперь мастерицы его освоят и смогут делать сами. Знаешь... Мать там сейчас сидит с этим парнишкой и ждёт, когда он наберётся сил, окрепнет и пойдёт с прямой спиной. Скоро увидим, что у нас вышло. Вот, дружище мой Цветанка, что сегодня случилось! И расслабься ты уже. — Ладонь Бенеды дважды слегка хлопнула Цветанку по плечу.