Страница 1 из 51
1
Последние дни зимы выдались очень солнечными, полными птичьего перезвона. Во влажном воздухе витал особый, зябко-весенний запах, который хотелось вдыхать полной грудью, что Рамут и сделала, ненадолго выпрямившись для передышки.
Мороз ослабел. Снег ещё не таял, но уже стал тяжёлым, влажным, и чистить его стало труднее. Но Рамут любила это делать — в память о детстве. Опираясь на черенок лопаты, она подставляла лицо солнечным лучам и щурилась. Дорожки большого сада следовало всегда поддерживать в расчищенном состоянии для удобства прогулок. Зима выдалась необычайно снежной, и орудовать лопатой приходилось часто. Будучи убеждённой, что мышечная нагрузка способствует улучшению мозгового кровообращения, тем самым обостряя умственные способности, навья не гнушалась такой работой и испытывала от неё удовольствие. И всегда находила для неё хотя бы полчаса.
Ещё Рамут любила колоть дрова. Им по мере необходимости привозили распиленные на чурбаки брёвна, и навья постепенно, в несколько приёмов раскалывала их все, складывая в дровник. Взмахи тяжёлым колуном тоже были неплохим упражнением.
Отдохнув, Рамут закончила расчистку дорожки от крыльца до огуречной теплицы. Деревянный каркас был покрыт листовым стеклом, имел четыре сажени в длину, две в ширину и полторы в коньке крыши. (8,5 м, 4,3 м и 3,2 м соответственно — прим. авт.)
Когда стало ясно, что Радимиру ожидает повышение и из крепости Шелуга она уйдёт, встал вопрос о новом жилье. Большой семейный дом им построила навья-зодчий Леглит, а сад был делом рук их дочери Лады, которая обладала даром садовой волшбы. Дар тот был редкой силы. Сейчас Лада жила с супругой Олянкой в своём доме с точно таким же большим садом. Они вырастили двух дочерей: Севергу-младшую, дочь Олянки, и приёмную — Тихоню. Обе уже создали свои семьи и сделали Ладу бабушкой, а Рамут — прабабушкой. Олянка по-прежнему летом трудилась на китобойном промысле, в коем она стала весьма искусной, а в остальные месяцы тоже не сидела без дела — шила кожаную обувь на продажу. Лада обладала ещё и мощным целительским даром, которому неустанно находила применение.
Ещё одна дочь Рамут и Радимиры, Бенеда-младшая, унаследовав дар Рамут, пошла по её стопам и стала врачом. Она занималась костно-мышечными недугами.
Старшие дочери, Драгона и Минушь, тоже занимались врачебным делом. Познания и умения Драгоны лежали в области хирургии, а Минушь избрала своим направлением родовспоможение. Рамут имела все основания гордиться своими дочерьми от Добродана: Драгона выполняла сложные операции даже на головном мозге, а у Минуши ещё не умерла ни одна роженица, она успешно вытягивала самые тяжёлые случаи.
Воткнув лопату в снег, Рамут достала из кармана трубку, набила её щепотью любимого бакко и зажала в зубах. Выбив с помощью огнива искру на трут, она раскурила трубку и втянула густой, терпко-сладковатый дым. Лёгкий, приятный дурман сразу потёк по жилам, обостряя все ощущения. Орудовала лопатой Рамут в рубашке и жилетке, а на время перекура накинула на плечи кафтан.
Вспоминалось ей, как её матушка Северга вот так же, в одной рубашке, помогала ей чистить снег во дворе тётушки Бенеды... Как давно это было! И в то же время — будто вчера. Закрывая глаза, Рамут видела перед собой суровое лицо матушки, пересечённое шрамом, и сердце ныло неизлечимой, вечной, неизбывной печалью... И тут же откликалось на цепочке под рубашкой самое родное, чудотворное, любящее сердце. Ощутив его тёплый стук, Рамут улыбнулась с увлажнившимся взглядом.
У неё редко выдавались вот такие выходные — раз в десять дней, а то и в две седмицы. Работала Рамут очень много, она просто не могла бездельничать. В первые же годы пребывания в Яви она разработала план по развитию врачебного дела и постройке сети лечебниц в Белых горах, а также в соседних княжествах — Воронецком и Светлореченском. Она представила этот план государыне Огнеславе, и та, ознакомившись, дала добро. Но скоро лишь сказка сказывается, а на осуществление этого замысла потребовались долгие годы и огромная, планомерная, последовательная и целеустремлённая работа.
Прежде всего нужны были кадры — врачи, которые трудились бы в этих лечебницах. Их предстояло набрать и обучить. Рамут была не единственным врачом среди оставшихся в Яви навиев, всего их было около тридцати. Всех их Рамут удалось привлечь к преподаванию медицины. Какие-то из них были более талантливыми учителями, какие-то — менее, но в сложившихся обстоятельствах ценен был каждый преподаватель.
Рамут мечтала поднять уровень врачебной помощи в Яви вровень с Навью. Она отдавала себе отчёт, что на это уйдут десятилетия, что это колоссальное дело, и начинать придётся практически с нуля. Но работы Рамут никогда не боялась. Её кипучей энергией и рвением заражались все вокруг, и около неё подобралась команда единомышленников. Свет её пронзительно-синих глаз зажигал огонь в сердце всякого, на кого падал взгляд навьи. Без этого огня стала бы невозможной упорная работа, масштаб которой трудно было даже вообразить.
В первый учебный год удалось набрать около трёхсот учеников, среди которых были как женщины-кошки, так и белогорские девы, а также люди. Здание врачебной школы возвели за полгода; над ним бок о бок работали кошки-каменщицы и навии-зодчие. Оно получилось четырёхэтажным и состояло из двух корпусов с перемычкой — постройка была в форме буквы «Н». Было оно построено в духе навьего зодческого искусства. Одновременно шло изготовление хирургических инструментов и приспособлений: им занялись кошки-оружейницы — по подробным чертежам и рисункам Рамут.
Наука шла рука об руку с волшбой. Для того, чтобы руки хирургов оставались безупречно чистыми и не заносили внутрь тела заразу, были изобретены особые обручья, которые надевались на запястья. Нужна была совершенно новая волшба, которая обволакивала бы руки незримой плёночкой, наподобие перчаток. Волшбу эту предстояло придумать, и с этим кошкам-оружейницам помогла кудесница Берёзка. Эта плёночка действовала в обе стороны, защищая не только больного от заразы и загрязнения раны, но и самого врача. Волшба обладала также целительным свойством, способствуя скорейшему заживлению плоти после хирургического вмешательства.
Рамут, Драгона с Минушью и Бенеда-младшая оказались единственными, кто владел обезболиванием с помощью внушения («Твоя боль — у меня вот здесь!»). Для него не требовались никакие дурманящие средства, оно было совершенно безвредно. И только Рамут с дочерьми могли обучить этому способу своих будущих коллег. Женщины-кошки и белогорские девы перенимали это искусство довольно успешно, а среди учеников-людей лишь каждый пятый мог им овладеть. В разы облегчал обучение, как это ни удивительно, камень «Сердце матери»; Рамут открывала для себя всё новые и новые чудесные свойства этого сокровища.