Страница 55 из 62
Он пошёл на Кристу с ломиком наперевес, от неожиданности Криста попятилась, споткнулась о стул и завалилась на кровать. И тогда на Горбача нашло новое помрачение – страсть звериная, он издал рыдающий звук, отбросил ломик и кинулся на Кристу.
Дэниц вовремя ворвался в комнату: - Потише, папаша, ручки шаловливые убери! - Он в два приёма обезвредил Горбача, вывернув ему руки: - Вот так-то, поистине, от любви до ненависти - шажок.
- Я тебе в любви никогда не клялся, сатанист! - прохрипел Горбач, пытаясь вывернуться вопреки осторожности.
- Тихонько, не повреди! – только и вскрикнула Криста, резво вскакивая и не зная, на кого обрушиться. Затем Дэниц отбросил Горбача в кресло: - Слушай, папаша, ты тут не слишком-то распоясывайся. Иначе башку расшибу. Сиди смирно. А ты, дорогуша сопливая, - обратился он к Кристе. – Кончай сю-сю развозить. За себя постоять не можешь? Если бы не я, познала бы ты всю прелесть садо-мазо. Вставай, нечего разлёживаться, слышишь – остальные любимчики ждут не дождутся, когда их приласкаем!
Они не успели уйти. Только сошли вниз – вдруг в окна полетели камни, палки. Это за палисадником собралась толпа жителей Торбанка – мужчины были вооружены железом и охотничьими ножами, женщины и подростки – камнями и бутылками. Толпа угрожающе гудела, как разбуженный улей. Было понятно – как только постояльцы выйдут на улицу, так их тут же и забьют камнями и ломами. Наверняка, у них имелись и огнестрельное оружие, и осиновые колья. Такой вот разброс.
Криста скорее ощутила, чем увидела Прокопия во главе этого славного воинства, он с ожесточением и устремлением, достойными лучшего применения, бормотал молитвы, а также лозунги-проклятия. «Одержимец!» - ощерился Дэниц, не то опасно гневаясь, не то куда опаснее усмехаясь. И был прав: помешательством несло от Прокопия.
Сзади донёсся хриплый, зловещий, полубезумный смех Косты: - Дождались? Не уйдёте, возмездие на ваши головы! Тюх-тюх-тюх! Разгорелся Кошкин нюх! Кошка выскочила, когти выпустила! Ням-ням-ням, серой мышке по зубам! Те-те-те, птичке плакать в животе!
- Что, семейке трындец? А вместе с нею и нам? – осведомился Дэниц, горя желанием то ли плюнуть на всё и уйти втихаря, прикинувшись невидимкой, то ли разнести всю халабуду, потешить кулаки.
- Надо было давно уйти отсюда, - сказала Криста, всхлипывая и гневаясь одновременно. – Они нас ненавидят – и за дело. Я не сумела спасти их на этот раз. И не сумела нейтрализовать тебя. Надо начинать сначала.
- Ты и в другой раз не сможешь меня обнулить. Я сильнее тебя, гуру задрипанная. Надо уходить задами.
- Боишься?
- Нисколько. Связываться с крезанутиками неохота. Не то подавлю их, как вшей – только «щёлк» стоять будет.
- Я не договорила, Дэниц. Давно бы ушла, но не могу обмануть их ожидания, в душу плюнуть, подобно тебе.
- О душе их печёшься? О своей подумай – как она на горящем колесе корчиться станет вслед за телом.
- Моя душа в руках Божьих. Я не брошу Хоумлинков и начну сначала. Мой долг – спасти то, что ещё осталось после разрухи. Уходи. – Криста смотрела в пол невидящими глазами, и Дэниц чувствовал, что та пытается собрать воедино свою целительную силу. Да только Дэниц сейчас много сильнее был. Благость на злобу – и ничья. «Отчего так, Отец?»
В гостиную неслышно вошла Эмилия, совершенно спокойная, но с блуждающими глазами.
- Я сейчас выйду к ним, - сказала она, и гордым движением откинула прядь волос с чистого лба. – Только прикажи, Криста моя кристальная, душа моя, сердце моё. Грудью заслоню материнской. Не посмеют они. Против меня. Я знаю – это испытание Господне, и я готова принять его. Если надо – вместе уйдём, мученицами святыми. Во Славу Божью пострадаем!
Криста сделала к ней шаг, уже собираясь протянуть руку.
- Психичка, - усмехнулся Дэниц. – Все тронулись. Вот всё, на что ты сподобилась – крезанутыми сделать.
Он рыкнул на Эмилию – та охнула и села на пол. Затем пнул Кристу под коленки, схватил, обмякшую, за шиворот, точно кутёнка, и почти понёс на себе прочь. Пространство сопротивлялось, не желая отпускать Кристу от справедливого возмездия. Да и оказалась худосочная лекариха брыкливой, отчаянно вывёртывалась и колотила кулаками по ногам. Дэницу пришлось применить физическую силу, которой у него было куда больше. Он без церемоний стукнул Кристу по голове, самую малость. Отключившуюся выволок из задней двери и потащил по тропке вглубь заросшего огорода. Добежал до калитки, оглянулся на шум – это самые смелые погромщики уже ввалились в дом, чтобы учинить там обыск. И побежал дальше, почти таща на себе причитающую Кристу, которая начала приходить в себя.
- Пусти, бес, ты не имеешь права меня удерживать. Подлый трус, мерзавец, негодяй…
- Эк ты как заговорила, откуда красноречие взялось. Бес, понимаешь ли… Да везде бесы. И это ты не имеешь права меня удерживать. Через тебя, дуру, за мной погоня будет. А так – мы вдвоем, вдвоём легче бежать, да и вину разделять. Да ты не суетись, я не Горбач, до сих пор не изнасиловал – да и не собираюсь, не моё кредо. Зато знаю, где отсидеться. А возвращаться – в самое пекло. Эх, жаль, что не на колёсах!