Кровавое небо Шерлока Холмса

и обо мне, по­тому что не мо­гу дать те­бе боль­ше.

Уви­дишь, уви­дишь,

уви­дишь, что из­ме­нит­ся.

Мо­жет, это слу­чит­ся не зав­тра,

но в один прек­расный день из­ме­нит­ся.

Уви­дишь, уви­дишь,

что не все еще по­теря­но,

не мо­гу ска­зать, как и ког­да,

но уви­дишь, что из­ме­нит­ся.**

***

Ран­ним ут­ром мы по­кину­ли квар­ти­ру на бе­регу ре­ки Экс. Пос­ле не­боль­шо­го зав­тра­ка Ад­ри­ана нас­то­яла на том, что­бы я ку­пил смен­ную одеж­ду, пос­коль­ку мне пред­сто­яло без­ра­дос­тное ку­пание в пру­ду в по­ис­ках та­инс­твен­но­го днев­ни­ка. По­том мы арен­до­вали дру­гой ав­то­мобиль и от­пра­вились в сто­рону Дар­тму­ра. На этот раз ав­то­мобиль приш­лось ос­та­вить го­раз­до даль­ше, что­бы не на­вес­ти ище­ек Ари­са на вер­ный след. Мы пе­ресе­кали пус­тошь заб­ро­шен­ны­ми, бо­лотис­ты­ми тро­пами, ед­ва не уто­пая в гря­зи, и окон­ча­тель­но до­бить нас ре­шило не­мило­сер­дное не­бо ус­тра­ша­юще­го свин­цо­вого от­тенка, что щед­ро об­ру­шилось на ко­сые рав­ни­ны и тём­ные взгорья чу­довищ­ным лив­нем. Зонт Ад­ри­аны не вы­дер­жал уда­ра ле­дяно­го вет­ра, и мы ока­зались без­за­щит­ны пос­ре­ди го­лых хол­мов во влас­ти неп­ред­ска­зу­емой сти­хии.

Хи­жина ста­рика У­ил­ла, что от­ли­чал­ся ис­крен­ней лю­бовью к сёс­трам Фи­цу­иль­ям и той осенью у­ехал к сы­ну в Са­ут­гем­птон, по­каза­лась сквозь пе­реп­ле­тение дож­де­вых ни­тей, ког­да мы без­на­дёж­но вы­мок­ли и с тру­дом пе­ред­ви­гались по раз­бухшей зем­ле.

Вы­удив ключ из-под про­худив­шей­ся и над­ло­ман­ной дос­ки низ­ко­го крыль­ца, Ад­ри­ана оне­мев­ши­ми от хо­лода паль­ца­ми вце­пилась в не­го и, от­крыв дверь, с бес­силь­ным вздо­хом шаг­ну­ла в чуть по­косив­ший­ся де­ревян­ный дом. Я, в оче­ред­ной раз прок­ли­ная не­ус­танно бив­ший тя­жёлы­ми кап­ля­ми дождь, прос­ле­довал за ней и за­пер дверь на хруп­кую зад­вижку, ка­кую на­щупал чуть вы­ше двер­ной руч­ки.

В ма­лень­кой хи­жине бы­ло дос­та­точ­но су­хо, но тем­но: единс­твен­ное кро­хот­ное ок­но, наг­лу­хо за­наве­шен­ное плот­ной тканью, не про­пус­ка­ло се­рый свет с ули­цы. Ад­ри­ана, прек­расно ори­ен­ти­ру­ясь в тем­но­те и имея пред­став­ле­ние об ок­ру­жа­ющих нас пред­ме­тах, бро­силась к про­тиво­полож­ной сте­не. Уло­вив за­пах ды­ма, я по­нял, что она раз­жи­гала ка­мин. Чуть заб­резжил роб­кий ого­нёк, слов­но про­буя на вкус за­ранее при­готов­ленные по­ленья, Ад­ри­ана ос­ве­тила скром­ное уб­ранс­тво хи­жины мер­ца­ющим си­яни­ем че­тырёх све­чей. Из мра­ка по­каза­лась низ­кая ши­рокая кро­вать воз­ле ка­мина, кро­шеч­ная кух­ня с на­тяну­тыми под са­мым по­тол­ком ве­рёв­ка­ми, па­ра стуль­ев и круг­лый ис­ца­рапан­ный стол. Ог­ля­дывая столь скуд­ное со­чета­ние ме­бели, я удив­лялся, как ста­рик У­илл ещё сох­ра­нил здра­вый рас­су­док, до­воль­ству­ясь этим без­мол­вным сум­ра­ком.

Ад­ри­ана ска­зала, что те­перь мы в бе­зопас­ности вне до­сяга­емос­ти бес­по­лез­ной влас­ти Ари­са и в за­пасе име­ли ча­сов во­семь, что­бы пе­редох­нуть, пе­реж­дать буй­ство сти­хии, до­быть днев­ник и проб­рать­ся в по­местье, по­ка Арис бу­дет от­сутс­тво­вать. Я не воз­ра­жал, из­не­могая от про­тив­ной сы­рос­ти. 

Огонь, чьи блед­но-крас­ные вы­тяну­тые бли­ки пля­сали на ста­рых обо­ях, пос­те­пен­но сог­ре­вал и раз­го­рал­ся всё яр­че и жар­че. Я с ог­ромным об­легче­ни­ем из­бавлял­ся от мок­рой одеж­ды, об­ле­пив­шей ме­ня, как слои вяз­кой гли­ны. 

– Не под­гля­дывай­те, – при­каза­ла Ад­ри­ана и ста­ла стя­гивать с се­бя сви­тер.

Она сто­яла по­зади (по­тому как хи­жина пред­став­ля­ла со­бой все­го од­ну ком­на­ту, мы пе­ре­оде­вались спи­ной друг к дру­гу) и вновь раз­дра­жа­юще за­мол­ча­ла, и я слы­шал каж­дое её рез­кое дви­жение, от­ме­чен­ное нер­вным нап­ря­жени­ем, улав­ли­вал ти­хий шо­рох тка­ни; эти зву­ки вмес­те с трес­ком су­хих по­лень­ев и тре­вож­ной ба­рабан­ной дробью лив­ня дёр­га­ли жут­кую ти­шину. Од­на­ко я и те­перь не в си­лах по­нять, что зас­та­вило ме­ня воп­ре­ки нас­то­ятель­ной прось­бе и всем око­вам при­личия обер­нуть­ся, взгля­нуть на по­лу­об­на­жён­ную Ад­ри­ану. От­нюдь не фи­зичес­кое вле­чение, нет. Лю­бопытс­тво? Воз­можно, лю­бопытс­тво...

– Я же про­сила вас, мис­тер Холмс, – вы­мучен­но про­шеп­та­ла она, по­чувс­тво­вав мой взгляд, изум­лённый и пол­ный ис­тинно­го, выр­ванно­го из глу­бин ду­ши со­жале­ния.

Я оне­мел от пред­став­шей кар­ти­ны в не­вер­ном све­те вздра­гива­юще­го пла­мени: иде­аль­но ров­ная, уз­кая спи­на бы­ла ис­по­лосо­вана вдоль и по­перёк длин­ны­ми тон­ки­ми шра­мами, ис­пи­сана яростью и жес­то­костью от­ца. Приз­нать­ся, я ожи­дал уви­деть неч­то по­доб­ное, но пред­по­ложе­ние ни­чуть не вско­лых­ну­ло не­под­вижные чувс­тва.

Я не хо­тел про­из­но­сить ни сло­ва, что ка­зались слиш­ком пус­ты­ми и бес­по­мощ­ны­ми, и, сде­лав нес­коль­ко не­реши­тель­ных ша­гов, по­дошёл бли­же к Ад­ри­ане. Она от­ры­вис­то вды­хала воз­дух, сжи­мала ку­лаки, но не по­вора­чива­лась ли­цом. 

– За что? – толь­ко и смог спро­сить я. Моё сер­дце не об­ли­валось кровью, оно вос­пла­меня­лось, от­ча­ян­но го­рело и тер­пе­ло на­несён­ную ра­ну. Имен­но тог­да, Ад­ри­ана, ты ра­нила ме­ня. Бес­по­щад­но ра­нила.

– Ког­да-то у нас бы­ла ко­нюш­ня, – шеп­та­ла Ад­ри­ана, сдер­жи­вая бес­силь­ные слё­зы, – я очень при­вяза­лась к од­ной ло­шади… Её зва­ли Рок­са­на. Вы пра­виль­но за­мети­ли, что дру­зей у ме­ня не сос­та­вит тру­да пе­рес­чи­тать по паль­цам, и в детс­тве я тя­жело схо­дилась со сверс­тни­ками и пред­став­ля­ла, что Рок­са­на по­нима­ла мою речь, сос­тра­дала и жа­лела. Не знаю, бы­ло ли так на са­мом де­ле, или же я вы­дума­ла эту нез­ри­мую связь, но нес­мотря на свой ли­хой нрав, Рок­са­на ря­дом со мной бы­ла спо­кой­на и ти­ха, – Ад­ри­ана, сод­ро­га­ясь всем те­лом, сде­лала глу­бокий вдох. – Ког­да мне ис­полни­лось три­над­цать лет, отец ре­шил, что ко­нюш­ня мо­жет ра­зорить нас и выс­та­вил её на про­дажу. В близ­ле­жащих де­рев­нях ник­то не сог­ла­шал­ся по­купать ло­шадей втри­доро­га, а отец во всём стре­мил­ся к круп­ной вы­годе. И ког­да он на­шёл сос­то­ятель­но­го по­купа­теля… Бо­же, я да­же не пом­ню, от­ку­да взял­ся этот уб­лю­док… Я не мог­ла сми­рить­ся с не­из­бежным рас­ста­вани­ем с Рок­са­ной, я умо­ляла от­ца ос­та­вить хо­тя бы её, гро­зила, что у­еду вслед за ло­шадь­ми, – Ад­ри­ана вдох­ну­ла ещё, ед­ва про­тал­ки­вая воз­дух в грудь. – И тог­да он, взяв хлыст, при­вёл ме­ня к стой­лу Рок­са­ны, швыр­нул на гряз­ные дос­ки, сор­вал с ме­ня май­ку и на­чал сте­гать, не зная жа­лос­ти. Я слы­шала, как хлыст свис­тел в воз­ду­хе и раз­ры­вал мне ко­жу, как за­рыда­ла Рок­са­на, за­била ко­пыта­ми… Я не пы­талась под­нять­ся, мис­тер Холмс, не пы­талась драть­ся. Я по­няла, как нес­пра­вед­ли­во сла­ба и без­за­щит­на, я прос­то ле­жала, ку­сая гу­бы, тер­пе­ла уда­ры, по­ка на по­роге не по­яви­лась ма­ма. Эта тай­на бы­ла по­хоро­нена в раз­ва­линах ко­нюш­ни…

– И ты сно­ва не­дого­вари­ва­ешь. Эти шра­мы, – я пов­то­рил дви­жени­ем ла­дони ко­сую ли­нию, пе­ресе­кав­шую её спи­ну, – го­раз­до све­жее ос­таль­ных. Арис в ярос­ти хва­тал­ся за хлыст не толь­ко пять лет на­зад.

– То­му пос­лу­жила дру­гая при­чина, – Ад­ри­ана с тру­дом вы­тал­ки­вала связ­ные, раз­борчи­вые зву­ки. Скорбь, не­ути­ха­ющая боль, страх за­жали ей гор­ло. Она вдруг зат­ряслась, слов­но прод­рогнув до са­мых кос­тей от приз­рачно­го хо­лода, тя­нув­ше­гося из не­из­вес­тных мне бо­лез­ненных вос­по­мина­ний. – Отец поз­вал ме­ня в свою ком­на­ту… Мис­тер Холмс…

– Не на­до, Дже­раль­дин, – я сжал её дро­жащие пле­чи и, скло­нив го­лову, ут­кнул­ся ли­цом в её сы­рые во­лосы. Её бе­зум­ная, ли­хора­доч­ная дрожь слов­но пе­реда­лась мне, и я ста­рал­ся унять это бе­зоб­разное чувс­тво то сдав­ли­вая пле­чи Ад­ри­аны, то сколь­зя ла­доня­ми по её нап­ря­жён­ным ру­кам. – По­чему ты об этом ни­кому боль­ше не рас­ска­зала? Да­же твоя сес­тра ни­чего не зна­ет. Или зна­ет?

– Вы же не дос­лу­шали. Он вы­порол ме­ня на гла­зах Бек­ки, что­бы пре­подать ей урок… Она со­бира­лась вый­ти за­муж два го­да на­зад, но же­них не ус­тро­ил от­ца, тем бо­лее, что он уже прис­мотрел бо­лее вы­иг­рышную кан­ди­дату­ру. По­тому он семь раз уда­рил хлыс­том, приг­ро­зив, что изобь­ёт ме­ня до смер­ти, ес­ли Бек­ки не из­ме­нит ре­шение. И она из­ме­нила, но, к счастью, тот, ко­го выб­рал отец, Чар­ли, сын его де­лово­го пар­тнё­ра ока­зал­ся прек­расным че­лове­ком. Не­задол­го до убий­ства ба­буш­ки Чар­ли и Бек­ки по­жени­лись, пе­ре­еха­ли в Бир­мингем… Бек­ки хо­тела мо­лить от­ца от­пустить ме­ня с ни­ми, но я зап­ре­тила ей да­же за­икать­ся об этом. 

Я опус­тил ру­ки и сце­пил их вок­руг та­лии Ад­ри­аны и креп­ко при­жал к се­бе, как ес­ли бы она в сле­ду­ющий же миг мог­ла нав­сегда ис­чезнуть, рас­тво­рить­ся в ужа­сах прош­ло­го:

– Ты не бо­ишь­ся воз­вра­щать­ся к от­цу, при­вык­ла к це­пям, ка­кими он ско­выва­ет те­бя, – влаж­ная ко­жа Ад­ри­аны об­жи­гала ме­ня, и мне ка­залось, что я об­ни­маю дро­жащее пла­мя, – но ты бо­ишь­ся ос­тать­ся со мной, хоть и весь­ма ра­зум­но оп­равды­вая опа­сения неп­ро­дол­жи­тель­ным зна­комс­твом, раз­ни­цей в воз­расте… Ес­ли хо­чешь, я поп­ро­шу бра­та обес­пе­чить те­бя на­дёж­ной ох­ра­ной, а сам на пу­шеч­ный выс­трел не по­дой­ду к те­бе.

– Я не бо­юсь вас, мис­тер Холмс, – Ад­ри­ана воп­ре­ки мо­ему соп­ро­тив­ле­нию по­вер­ну­лась ли­цом. В её гла­зах зас­ты­ло от­ра­жение дав­не­го стра­ха и ис­кри­лась на­деж­да. На блед­ных ще­ках иг­рал ру­мянец. – Я стою пе­ред ва­ми прак­ти­чес­ки го­лая, а вы да­же не зна­ете, что со мной де­лать. Раз­ве сто­ит вас бо­ять­ся? – она зас­ме­ялась сквозь хлы­нув­шие слё­зы, что ду­шили её так дол­го. – Я… На­вер­но, я пос­то­ян­но воз­вра­щалась к этим пыт­кам и от­верга­ла по­мощь Бек­ки лишь по­тому, что жда­ла осо­бен­но­го че­лове­ка, за ко­торым мне за­хочет­ся пой­ти. Как вы, мис­тер Холмс, вче­ра но­сились по квар­ти­ре, ища уве­личи­тель­ное стек­ло, слов­но рас­тя­гивая вре­мя до мо­его по­яв­ле­ния воз­ле ва­ших две­рей, так и я ло­жилась под хлыст, что­бы од­нажды сбе­жать, – Ад­ри­ана про­вела ла­донью по мо­ей об­на­жён­ной гру­ди и сжа­ла её там, где от бо­ли из­ны­вало моё сер­дце. – С ва­ми, мис­тер Холмс.

– Шер­лок, – сдав­ленно про­шеп­тал я, ка­са­ясь спу­тан­ных во­лос Ад­ри­аны. – Зо­ви ме­ня прос­то Шер­лок.

– За­бери ме­ня от­сю­да, Шер­лок, – про­из­несла она чуть слыш­но, слов­но все си­лы тот­час же про­пали. Её но­ги вне­зап­но под­ко­сились, и она опус­ти­лась на кро­вать, ув­ле­кая ме­ня за со­бой.

– Ког­да всё за­кон­чится, – я при­кос­нулся к её об­жи­га­ющей ще­ке, – мы вмес­те у­едем в Лон­дон. Арис боль­ше не тро­нет те­бя.

Но толь­ко я ус­пел до­гово­рить, Ад­ри­ана рез­ко об­хва­тила мою ла­донь, при­жала её к гу­бам, уни­мая раз­ры­ва­ющее ры­дание. Этот не­ожи­дан­ный, стран­ный жест выз­вал обез­дви­жива­ющее не­до­уме­ние, но я не от­дёрнул ру­ку. По­том она вдруг по­далась впе­рёд и по­цело­вала ме­ня, от­ча­ян­но и креп­ко. От­ра­вила ме­ня. Я чувс­тво­вал этот уди­витель­но слад­кий, пь­яня­щий, не­пов­то­римый яд, ка­кой про­низы­вал мои ве­ны с каж­дым му­читель­ным дви­жени­ем её ос­ме­лев­ших губ. Я сом­кнул ве­ки и, об­ни­мая Ад­ри­ану в не­яс­ном по­рыве на пре­деле раз­би­того рас­судка, на­чал мед­ленно па­дать на спи­ну, упи­ва­ясь смер­тель­ным для ра­зума ядом пер­во­го по­целуя.

Моя го­лова опус­те­ла: ни мыс­лей, ни воп­ро­сов, ни пе­режи­ваний, ни опа­сений. Ды­хание буд­то нав­сегда обор­ва­лось, и сер­дце боль­но сжа­лось. 

Лишь од­но дь­яволь­ское имя рва­ло соз­на­ние в клочья.

– Дже­раль­дин…