Кровавое небо Шерлока Холмса

Столь не­ожи­дан­ное осоз­на­ние дав­не­го зна­комс­тва с вли­ятель­ной семь­ёй Фи­цу­иль­ям и юной Дже­раль­дин на­нес­ло мне поч­ти ощу­тимый, не­веро­ят­ной си­лы удар, па­рали­зовав­ший де­ятель­ность моз­га, прев­ра­тив­ший ме­ня в оне­мев­шее от­ра­жение се­бя са­мого. Так­сист не­ус­танно что-то рас­ска­зывал то ув­ле­чён­но, то ти­хо и с опас­кой, но я не слы­шал ни еди­ного сло­ва: мой слух был об­ра­щён к да­лёко­му приз­рачно­му го­лосу, что тя­нул­ся из пот­ре­вожен­ных глу­бин па­мяти. Моё зре­ние не раз­ли­чало се­рос­ти сколь­зя­щей ми­мо пус­тынной ули­цы, оно бы­ло сос­ре­дото­чено на бо­лее блёк­лых, выц­ветших об­ра­зах, семь лет на­зад ок­ру­жав­ших ме­ня. Преж­де чем я вы­шел из так­си, ми­нова­ла все­го лишь па­ра ми­нут, но усер­дный по­иск буд­то бы ут­ра­чен­ных вос­по­мина­ний, ка­залось, от­нял в сот­ни раз боль­ше вре­мени…

Тог­да, ед­ва обос­но­вав­шись в Лон­до­не, я сни­мал не­боль­шую квар­ти­ру на Мон­те­гю-стрит, и в борь­бе с нар­ко­зави­симостью пре­вос­ходным щи­том из­брал раз­га­дыва­ние за­гадок, за­путан­ных дел, при­водя­щих без­на­дёж­ное следс­твие в ту­пик. Ко мне при­ходи­ли за со­вета­ми в де­лах и за­уряд­ных, и дей­стви­тель­но сто­ящих прис­таль­но­го вни­мания, а кли­ен­та­ми я был обес­пе­чен бла­года­ря за­рож­да­ющей­ся сла­ве кон­суль­ти­ру­юще­го де­тек­ти­ва, взра­щен­ной рас­ска­зами впе­чат­лённых со­кур­сни­ков. 

Нель­зя ска­зать, что я за­поми­нал каж­до­го, кто про­сил по­мощи: в те го­ды я с не­веро­ят­ным рве­ни­ем про­дол­жал за­пол­нять свой до­суг изу­чени­ем все­воз­можных от­раслей зна­ний, что мог­ли стать проч­ным фун­да­мен­том чер­то­гов ра­зума, мо­ей твёр­дой опо­рой, и по­тому ка­кие-то све­дения при­ходи­лось вы­тес­нять, бес­смыс­ленные об­рывки прош­ло­го ком­кать и прев­ра­щать в му­сор. От­то­го и смерть Джес­са­лин Фи­цу­иль­ям, воп­ре­ки лю­бопыт­ным стран­ностям, за­ин­те­ресо­вав­шим ме­ня, я не смог сох­ра­нить с целью од­нажды ис­поль­зо­вать этот факт как средс­тво ра­зоб­ла­чения или стро­итель­ный ма­тери­ал но­вых ги­потез. Как ока­залось, со­вер­шенно нап­расно. Но, к глу­боко­му со­жале­нию, не толь­ко не­об­хо­димость филь­тро­вать со­дер­жи­мое па­мяти стёр­ла ин­форма­цию о рас­сле­дова­нии то­го за­гадоч­но­го жес­то­кого убий­ства. Ещё од­ну при­чину я ука­жу поз­днее, а вы, ве­ро­ят­но, су­ме­ете с лёг­костью раз­га­дать её суть, по­тому как то, что для вас яв­ля­ет­ся оче­вид­ным в си­лу при­выч­ки и пос­то­янс­тва сме­хот­ворных ус­то­ев, мной от­верга­ет­ся и ус­коль­за­ет по­рой из зо­ны вни­мания. Но бы­ло то­му бес­па­мятс­тву и бо­лее чёт­кое, не­ос­по­римое объ­яс­не­ние, к ка­кому я неп­ре­мен­но вас вы­веду.

Ког­да я вспом­нил об­сто­ятель­ства зна­комс­тва с но­ситель­ни­цей уг­ро­зы для здо­рово­го рас­судка, я с не­кото­рым удив­ле­ни­ем вы­яс­нил, что ошиб­ся в оп­ре­деле­нии её воз­раста. Ад­ри­ане ещё не ис­полни­лось трид­цать, хоть и выг­ля­дела она нес­коль­ко стар­ше про­житых лет – сде­лал я не­ожи­дан­ный вы­вод, при­пом­нив с точ­ностью, что в год смер­ти Джес­са­лин мне бы­ло двад­цать семь, а Ад­ри­ане – лишь во­сем­надцать. Меж­ду на­ми про­лег­ла неп­ре­одо­лимая про­пасть в де­вять лет раз­ни­цы, чьи раз­ме­ры толь­ко стре­митель­но уве­личи­лись и за го­ды вы­нуж­денной раз­лу­ки, и под дли­тель­ным на­пором про­тиво­борс­тву­ющих сил стой­ко­го ра­зума и не­ис­тре­бимой ве­ры в по­тус­то­рон­ние яв­ле­ния. При­рода ли, во­ля сом­ни­тель­ных влас­ти­телей су­деб усер­дно и без­жа­лос­тно вы­кова­ла Ад­ри­ану та­ким не­лепым об­ра­зом, с та­ким не­мыс­ли­мым из­лишним сос­ре­дото­чи­ем на про­тиво­полож­ных мне чер­тах и чувс­твах, вы­зыва­ющих не­доволь­ство и раз­дра­жение, что са­мо воз­никно­вение теп­ля­щего­ся ин­те­реса к ней ста­нови­лось сви­детель­ством мо­его уни­зитель­но­го изъ­яна. Я срав­нил ус­ло­вия двух на­ших встреч и вов­се не был удов­летво­рён ре­зуль­та­том: Ад­ри­ане вся­кий раз уда­валось бить точ­но в цель, при­нуж­дать не­воль­но или на­мерен­но пи­тать лю­бопытс­тво – пер­вый ком­по­нент смер­тель­но­го яда, ко­торый ме­ня од­нажды по­губит. 

И ес­ли семь лет на­зад удар был от­ве­дён, ког­да Ад­ри­ана по­кину­ла Мон­те­гю-стрит, а я жес­то­ко, изо всех сил зас­та­вил се­бя выр­вать из па­мяти вред­ный фраг­мент, то те­перь, на­до по­лагать, Ад­ри­ана вер­ну­лась, что­бы окон­ча­тель­но ме­ня унич­то­жить. Я не пре­уве­личи­ваю и не до­пус­каю че­рес­чур гром­ких вы­раже­ний, а, по­доб­но бол­тли­вому так­систу, под­би­раю са­мые под­хо­дящие сло­ва, не ута­ива­ющие прав­ду, рас­кры­ва­ющие её во всей пол­но­те сво­их зна­чений.

У это­го вос­по­мина­ния, за­пер­то­го, за­коло­чен­но­го, за­пах сы­рой, вы­горев­шей за ле­то пус­то­ши Дар­тму­ра, прив­кус тер­пко­го чая. Я не ду­мал, что так лег­ко ока­жет­ся соб­рать его из пе­реби­тых ос­колков, рас­се­ян­ных сре­ди по­лез­ных вос­по­мина­ний, не не­сущих опас­ности.

Ад­ри­ана, ве­ро­ят­но, име­ла сквер­ную при­выч­ку вры­вать­ся в чу­жие жиз­ни с обес­ку­ражи­ва­ющей вне­зап­ностью, об­ла­дала не­сом­ненным та­лан­том на­рушать их ров­ное или ха­отич­ное те­чение: всё на­чалось с нас­той­чи­вого гром­ко­го и край­не не­умес­тно­го сту­ка в дверь. Я ни­кого не ждал, в раз­дра­жа­ющей спеш­ке прок­ли­ная тре­бова­ния пус­то­го же­луд­ка, ме­тал­ся по квар­ти­ре в по­ис­ках сво­его уве­личи­тель­но­го стек­ла. Лес­трейд, бу­дучи сер­жантом, не от­ли­чал­ся блис­та­тель­ной со­об­ра­зитель­ностью и ощу­щал нех­ватку креп­ких умов в по­лиции, ка­кие бы не рас­ко­лола не­из­бежная труд­ность, по­это­му в тот день он сно­ва поп­ро­сил ме­ня дать спа­ситель­ную под­сказ­ку. А я, ра­зуме­ет­ся, был весь­ма ве­лико­душен и лю­без­но сог­ла­шал­ся ука­зывать по­лиции на не­совер­шенс­тво их ра­боты и нес­по­соб­ность нап­равлять мыс­ли в вер­ном нап­равле­нии. Но я был и за­дав­лен ску­кой, поч­ти вон­зившей­ся сно­ва мне в ве­ну иг­лой… Дол­жен ли я ис­пы­тывать стыд за при­шед­шее к сло­ву приз­на­ние в том, что моя кровь тог­да ещё не очис­ти­лась от сле­дов нар­ко­тика? Вы­думай­те мой стыд, ес­ли счи­та­ете его не­об­хо­димым в дан­ной си­ту­ации, а мне же поз­воль­те в ка­чес­тве бес­по­лез­но­го оп­равда­ния ска­зать, что с не­завид­ной ред­костью мне вы­падал шанс стол­кнуть­ся с дей­стви­тель­но слож­ной проб­ле­мой, пе­репу­тан­ны­ми фак­та­ми, ло­гичес­кое упо­рядо­чение ко­торых спа­сало мозг от не­об­ра­тимо­го уга­сания, пре­пятс­тво­вало опас­но­му без­делью, уг­ро­зе, чей урон пре­вос­хо­дил раз­ру­шитель­ные пос­ледс­твия упот­ребле­ния нар­ко­тика. По­тому зво­нок Лес­трей­да я при­нял за по­тен­ци­аль­ную аль­тер­на­тиву се­мип­ро­цен­тно­му рас­тво­ру ко­ка­ина.

Стук на­чинал дей­ство­вать на воз­буждён­ные нер­вы, и я ре­шил от не­го из­ба­вить­ся. Мне по­каза­лось, что это вов­се не я рас­пахнул дверь не­жела­тель­но­му уп­ря­мому гос­тю, а рез­кий по­рыв сквоз­ня­ка. 

– Мис­тер Холмс, – до­нёс­ся роб­кий жен­ский го­лос, до­казав­ший мне при­сутс­твие в гос­ти­ной жи­вого че­лове­ка.

– Чай и сэн­двич. Пе­ченье за­кон­чи­лось, – про­бор­мо­тал я, об­ра­ща­ясь к гостье, ко­торую и взгля­дом не удос­то­ил, про­дол­жая вы­вора­чивать на­из­нанку квар­ти­ру, под­ни­мая в воз­дух пыль, шур­ша бу­мага­ми и хло­пая двер­ца­ми шка­фов. Ме­ня ужа­сала ед­кая мысль о том, что я не мо­гу сос­ре­дото­чить­ся, од­новре­мен­но тер­за­емый раз­мышле­ни­ями над ус­ло­ви­ями но­вого де­ла, и вспом­нить, где имен­но ос­та­вил стек­ло.

– Что? – ро­бость сме­нилась не­до­уме­ни­ем с уло­вимой нот­кой воз­му­щения. Гостья, те­перь зо­вущая се­бя Ад­ри­аной, яв­но под­го­тови­лась к уны­лому мо­ноло­гу с при­месью лиш­них де­талей, од­на­ко я прер­вал её оче­ред­ную по­пыт­ку за­гово­рить, ед­ва она вдох­ну­ла воз­дух. 

– Сде­лай­те мне чай и сэн­двич. Го­лод спо­собс­тву­ет пло­дот­ворно­му мыш­ле­нию, ес­ли не ва­лит с ног, – не­охот­но по­яс­нил я, до сих пор не обо­рачи­ва­ясь. – По­быс­трее, по­жалуй­ста.

– Мис­тер Холмс, я приш­ла к вам за по­мощью…

– Я да­же не возь­му с вас де­нег за раз­би­ратель­ство в скуч­ных ин­триж­ках, ес­ли вы не­мед­ленно ока­жете эту ма­лень­кую ус­лу­гу! – вос­клик­нул я, не об­ра­тив вни­мания на за­мет­ное по­дёр­ги­вание паль­цев. Нер­вы по­рой от­ка­зыва­лись быть мо­ими со­юз­ни­ками. И тог­да, раз­го­ня­емые нар­ко­тиком, они сок­ра­щали объ­ём тер­пе­ния, де­лали его хруп­ким, что­бы рас­хо­довать си­лы не на уч­ти­вость и сос­тра­дание, а на пи­тание моз­га. 

Ад­ри­ана, про­шеп­тав не­кое не­раз­борчи­вое ру­гатель­ство, за­мол­ча­ла, об­ра­тив крат­кое мол­ча­ние в бо­лее раз­дра­жа­ющее средс­тво, вско­ре об­на­ружи­ла кух­ню и с уди­витель­ной по­кор­ностью прис­ту­пила к вы­пол­не­нию прось­бы нез­на­комо­го ей че­лове­ка. В те ми­нуты ме­ня не вол­но­вала и ни­чуть не по­каза­лась по­доз­ри­тель­ной та­кая ско­рая без­ро­пот­ность, од­на­ко, зная те­перь при­чины, вы­нудив­шие её при­ехать в Лон­дон на са­мом пер­вом по­ез­де из Эк­се­тера, я с уве­рен­ностью мог ут­вер­ждать, что Ад­ри­ана ба­лан­си­рова­ла на гра­ни нер­вно­го сры­ва, но оп­ре­делён­но ов­ла­дела уме­ни­ем скры­вать приз­на­ки уг­не­тения и сле­ды удуш­ли­вой тос­ки. Ка­жет­ся, о лю­дях, пря­тав­ших слё­зы за внеш­ним на­иг­ранным, но проч­ным спо­кой­стви­ем, го­вори­ли, буд­то они не до­пус­ка­ли слёз, но сер­дце их не­ус­танно кро­вото­чило. По­лагаю, Ад­ри­ана ух­ва­тилась за не­ожи­дан­ную прось­бу как за вне­зап­ную воз­можность от­тя­нуть от­кро­вение, что вскры­ло бы еле за­жива­ющие сер­дечные ра­ны.

– Мис­тер Холмс, в ва­шем мо­локе ско­ро по­явит­ся не­из­вес­тная на­уке фор­ма жиз­ни, – брез­гли­во про­гово­рила Ад­ри­ана, и за­тем я ус­лы­шал всплеск жид­кости, вы­литой в ра­кови­ну.

– Ка­кого чёр­та? – я рез­ко по­вер­нулся к ней и, на­конец, со­пос­та­вил сдав­ленный го­лос с внеш­ним об­ли­ком: от пор­тре­та, сос­тавлен­но­го во вто­рой за­писи, Ад­ри­ана от­ли­чалась лишь тём­но-ру­сыми во­лоса­ми, рас­трё­пан­ны­ми вет­ром, и ме­нее пе­чаль­ным, мрач­ным вы­раже­ни­ем ли­ца не осу­нув­ше­гося, с не­яв­ны­ми ос­тры­ми и стро­гими чер­та­ми. Под­жа­тые гу­бы, нах­му­рен­ные бро­ви, лег­ко улав­ли­ва­емая ре­шитель­ность яс­но ука­зыва­ли на го­тов­ность Ад­ри­аны бо­роть­ся, нас­та­ивать, спо­рить, убеж­дать и сле­довать пу­ти прав­ды. Скла­дыва­лось впе­чат­ле­ние, что во­сем­надца­тилет­няя Ад­ри­ана ещё бе­рег­ла на­деж­ду, ко­торой ли­шилась спус­тя семь лет. Одеж­да её бы­ла чёр­но­го цве­та в тон влас­тву­ющей над сер­дцем скор­би, вы­деля­лись толь­ко крас­ные лям­ки рюк­за­ка, ве­ро­ят­но, её не­из­менно­го спут­ни­ка. – Я не ве­лел вам тро­гать мо­локо! Вы обор­ва­ли мой эк­спе­римент.

– Эк­спе­римент? 

– Да, ес­ли бы от свой­ств ис­порчен­но­го мо­лока за­висе­ло али­би не­винов­но­го, бо­юсь, на ва­шей бы со­вес­ти бы­ло его на­каза­ние.

– Но как…

– Про­кис­шее мо­локо мо­жет стать единс­твен­ным до­каза­тель­ством от­сутс­твия пред­по­лага­емо­го убий­цы, вплоть до ука­зания на точ­ное ко­личес­тво дней, а вы толь­ко что вы­лили не­делю ис­сле­дова­ния.

– Но за­чем… – Ад­ри­ане не тер­пе­лось выс­ка­зать­ся, од­на­ко я не со­бирал­ся по­ка её слу­шать. Свер­ка­ющие грус­тные гла­за, ещё не от­ра­жав­шие пе­чать бес­ко­неч­ной му­ки, прис­таль­но и жад­но раз­гля­дыва­ли ме­ня. Ес­ли в то вре­мя ни о ка­ком сверхъ­ес­тес­твен­ном да­ре не шло и ре­чи, то взгляд её, жёс­ткий, ис­пы­ту­ющий, уже при пер­вой встре­че слов­но рвал ду­шу на кус­ки.

– Вклю­чить элек­три­чес­кий чай­ник, на­резать хлеб, кол­ба­су и мас­ло – не­посиль­ная за­дача? – с от­кро­вен­ным пре­неб­ре­жени­ем про­из­нёс я, сде­лав нес­коль­ко ша­гов к кух­не.

– А вы всег­да преж­де, чем по­мочь кли­ен­там, про­веря­ете их ку­линар­ные на­выки? – Ад­ри­ана не­доволь­но скрес­ти­ла ру­ки на гру­ди и буд­то ра­зоз­ли­лась, най­дя иной вы­ход на­копив­шимся эмо­ци­ям.

– Вы бы вряд ли зас­та­ли ме­ня до­ма, ес­ли бы я не по­терял уве­личи­тель­ное стек­ло, по­это­му, счи­тай­те, что упус­ти­ли шанс за­дер­жать ме­ня и прив­лечь вни­мание хоть на до­лю се­кун­ды сво­им при­готов­ленным рас­ска­зом, – я ре­шил от­ка­зать­ся от пус­тых по­ис­ков и пос­пе­шить к Лес­трей­ду. – Что же, ос­та­нусь го­лод­ным. Не тра­гедия. Мне по­ра ухо­дить, и вам, кста­ти, то­же.

– Про­верь­те кар­ман пид­жа­ка, мис­тер Холмс, – Ад­ри­ана за­гадоч­но улыб­ну­лась, про­ведя ру­кой по краю сто­ла, за­ляпан­но­го пят­на­ми за­сох­шей во­ды.

Я за­пус­тил ру­ку в кар­ман и, на­щупав ис­ко­мый пред­мет, удив­лённо пос­мотрел на Ад­ри­ану.