Затмение

А сейчас я сидела и пила чай с родными людьми. Осторожно, стараясь опускать невероятные подробности, я рассказывала о чудесном визитере-спасителе, который помог избежать мне тюремного заключения, а позже стал мне мужем и отцом моих двоих детей. Пыталась донести до родных, по каким причинам я никак не могла связаться с ними все это время. В свою очередь расспросила о том, как они жили все эти годы. Оказалось, что мама с папой и правда полностью посвятили себя Стасику. Татьяна много работала, писала какие-то научные работы, диссертации, вечно принимала участие в различных конференциях и выставках. Она всегда у нас была самая умная. К мужу Таня так и не вернулась, нового не нашла, вот и ударилась целиком в свою науку. А год назад ее пригласили работать по контракту в Женеву, предложили хорошие условия, перспективы, жилье. Она забрала сына и уехала, и вот уже целый год родители не видят любимого внука. Мое сердце сжалось от жалости к старикам, но я твердо решила, что сегодня же, в крайнем случае завтра, повезу их знакомиться с «новыми» внуками.

Окончательно же я убедилась в том, что навестила семью как нельзя вовремя, когда Лена поведала мне о маминой затее обменять квартиру на две с доплатой. На это предприятие все дружно и долго копили – а все для того, чтобы они с Витечкой могли наконец жить отдельно, как настоящая семья. Лена все эти годы не могла забеременеть, и мама надеялась, что, возможно, смена обстановки, отдельный быт как-то поспособствуют процессу. Витька в общем-то был неплохим парнем, любил Ленку, никогда не обижал моих родителей, но был напрочь лишен хоть какой-нибудь, хоть самой тонюсенькой коммерческой жилки. Я поспешила отговорить их от нелепой затеи, пообещав, что с этого дня жизнь каждого из них изменится к лучшему и им не надо будет ни о чем беспокоиться.

Поздно вечером я стала собираться домой. Опять были поцелуи, слезы радости, мои родные явно не хотели со мной расставаться, как будто боялись потерять меня снова. Но я пообещала, что завтра же с утра вернусь за родителями и отвезу их на встречу с внуками, а то сегодня уже не успела бы, дети спят. Так, со следующего же дня мама с папой стали частыми обитателями гостевой комнаты в нашей квартире. Они души не чаяли во внуках, заботились о них, воспитывали. Мне даже не понадобилось нанимать няню на время моих частых отлучек по различным торговым центрам. Таким образом, к концу лета я без надрыва обустроила наше, пусть и временное жилье. Влад затеял стройку особняка за городом, в который мы когда-нибудь должны будем все переехать, но пока, кроме земли, ничего не было, поэтому нашим домом была съемная квартира на Кутузовском.

Влада я действительно видела очень редко. Он уходил на работу рано, когда я еще спала, приходил часто за полночь, а иногда и сутками просиживал на работе – в новых лабораториях, выделенных правительством для осуществления его проектов. Чаще всего я видела мужа усталым и изможденным, под его глазами темнели синеватые круги. Но при этом было заметно, что он доволен, а это означало, что все идет по плану. Я не высказывала Владу ни единой претензии по поводу его отсутствия. Во-первых, потому что от успеха его мероприятий зависела моя свобода в будущем, во-вторых, я не страдала от недостатка общения с ним. Несмотря на то что он обеспечил меня всем необходимым на первое время проживания в столице, включая внушительный банковский счет, это не заставило меня проникнуться к нему более нежными чувствами. Единственное, что вызывало трения между мной и Владом, – это охрана, которую он ко мне приставил, чтобы «в случае чего» специально обученные люди могли оперативно среагировать. Но Жданов успокаивал меня, говорил, что понимает, насколько это неприятно – постоянно быть под чутким присмотром, однако сейчас это просто необходимо, ведь вне дома меня в любую минуту мог кто-нибудь узнать. На самом же деле я зачастую не замечала следующую за мной повсюду машину с двумя обученными бугаями. Но под их наблюдением я никак не могла начать свое маленькое расследование, которое касалось двух дорогих мне людей.

Осенью, ближе к зиме, повеяло переменами. Мир всколыхнулся, повсюду стала появляться информация о невероятных технологиях, которые разрабатывались в недрах столицы России в новом научном центре. И действительно, Владу было предоставлено целое здание почти в центре Москвы, в прошлом торговый комплекс, которому в дальнейшем суждено было именоваться Научным центром Жданова. Именно сюда были постепенно перевезены все жители базы. Я особенно воодушевилась, когда впервые увидела лицо мужа на экранах телевизоров. Теперь уже точно не было пути назад, он открылся народу, и постепенно стало понятно, что народ верит в него и его дело. К весне уже, наверное, не было человека, который не знал бы Жданова в лицо. Он стал почти культовой фигурой в жизни страны. Однако информацию о его личной жизни, хоть и неимоверными усилиями, все еще удавалось скрывать. Нет, все знали, что у Владислава Жданова есть жена и двое детей, но в глаза их никто не видел.

Когда жизнь в Москве наладилась – обустройство жилья было завершено, а у детей начались занятия – я заскучала. Мне по-прежнему нельзя было заводить знакомства, ходить в такие общественные места, как, например, фитнесс-клуб, где я могла бы хоть как-то скоротать время. Там при регистрации должны были фигурировать мои имя и фамилия. Я спрашивала у Влада, почему нельзя сделать фальшивые документы для подобных целей. Более того, я могла бы ненадолго слетать за границу. Уж там-то точно мне не грозило быть узнанной. Я знала, что многим базистам, которых первыми отправили в столицу, были выданы такие документы без проблем. Но Влад уверял, что мне стоит дождаться момента, когда я смогу совершать всевозможные законные действия под своим настоящим именем. Я стала ждать.