Страница 24 из 26
И тогда леди Береника ри Моэм, вдовствующая глава своего Дома, решилась применить к Заттелю Раату, стоявшему во главе Дома Раат, магию. В Хардии вмешательство в волю и разум магическими способами было строжайше запрещено по многим причинам, но герцогиню это не остановило. И она обратилась по совету своего хорошего друга, профессора Академии магии, к молодому и талантливому ученику, подававшему большие надежды. К Римусу. Юношу всегда отличал нетрадиционный взгляд на сущность волшебства, он использовал необычные, но весьма действенные методы в своих заклинаниях. Он с готовностью взялся за создание сложного заклинания, проводил ночи над ретортами и книгами, выверяя каждую мелочь. Тогда он думал, что это задание для него вроде испытания в силах, и мало размышлял о том, что было бы, узнай кто-то о его опасных опытах.
Через месяц магическая сеть была готова. Римус предупредил леди Беренику, что колдовство подействует не сразу, может пройти несколько месяцев и даже лет - все зависит от того, насколько сильна воля человека. Заттель Раат славился несгибаемым характером, но герцогиня ри Моэм не уступала ему в упорстве и готова была ждать. На том Римус распрощался с ней, получив за работу хорошие деньги, и скоро история им забылась.
Конечно, все подробности дела он выяснил позже, тогда от него требовалось лишь составить заклятие и устроить так, чтобы магия попала в особняк Раатов.
И теперь он узнал, что заклинание подействовало совсем не так, как он думал! Король в выигрыше, Дому Раат - королевские милости, а на глаза Моэмам лучше совсем не показываться... И в чем он тогда просчитался, где перепутал один-единственный звук в заклятии или ошибся в пропорциях каких-то трав, или неверно составил формулу - о том неизвестно.
Вирт, заметив промелькнувшую в лице приятеля растерянность, усмехнулся:
- Так я и знал! Не зря ты тогда столько времени работал над чем-то "секретным"! Так вот в чем дело!
- Я ошибся... Магия... Она повредила...
- Тебя это смущает? Ну, с Домом Моэм, конечно, лучше теперь не связываться... Пожалуй, лучше тебе и вправду поехать в Тальм!
- Тебе смешно! - горячо воскликнул Римус, которого охватило какое-то тревожное волнение. - Это ведь я виноват!
- Ничуть, - возразил Вирт. - Магия ведь не математика, заклинание может обернуться по-разному.
- Но леди Моэм надеялась на меня!..
- И что же?
Злоба колола пальцы. Римус потер ладони, пытаясь избавиться от неприятного чувства, но оно прочно обосновалось и становилось лишь сильнее. Он угрюмо посмотрел на Вирта.
- Если ты считаешь, что все хорошо, то я - нет. Я не смог довести это заклятие до конца. Прокололся в каком-то пустяке, конечно! Не уследил… Как с…
- Да брось, - отмахнулся его приятель, которому эта речь самоуничижения поднадоела. - Лучше выпей вина и развеселись! Если хочешь, пойдем сегодня ко мне, устроим пирушку...
- Я завтра утром уезжаю, - отрезал Римус. - Спасибо за вино.
Он оставил друга сидеть на веранде. Снова город равнодушно принял его в каменные тиски, и Римус шел, не разбирая дороги, на душе было сквернее прежнего, и никакого просвета маг не видел. И не знал, есть ли этот просвет.
Ошибки. Сплошные ошибки, просчеты, глупость. То, что уже не исправишь никакой магией, как не вернешь Лорну из царства старухи Нааг… Его просчеты, за которые расплачиваются другие.
Единственное, что он пообещал себе, бредя по полутемным переулкам - что больше никогда не ошибется. Не будет больше пустых мечтаний, которые приносят лишь разочарование и горе.
* * *
Нэвиан Бенэси имел привычку после полудня прогуливаться в одиночку в старом Королевском парке, следуя одному и тому же маршруту. Он шел мимо мраморного фонтана, сворачивал в боковую аллею, огибал пруд, в котором плавали черные лебеди, проходил укромной галереей, спускался по щербатой лестнице мимо оголенных корней огромных вязов, и снова возвращался к фонтану мимо ярких клумб и пышных кустов роз. И в этот пасмурный летний день он не изменил обычному своему маршруту. Аллея, тенистая и темная, пруд, вязы, голые корни, истертые ступени… Нэвиан шел, глядя по сторонам, наслаждаясь нежаркой погодой и ветерком, задувавшим с моря.
Вдруг он заметил возле стены, замыкающей парк, человека, сидящего на скамье. Его было плохо видно из-за распустившихся мальв, и Нэвиан прошел бы мимо, если бы не понял, что видит Верховного мага, устало прислонившегося к стене. Одной рукой Римус сжимал тяжелый набалдашник трости, другая безвольно лежала на колене, и весь вид его выражал отрешенное безразличие, лицо было утомленным. Он сидел, закрыв глаза, рядом пристроилась пушистая полосатая кошка, но маг не обращал на нее ровным счетом никакого внимания. Кошка осторожно принюхивалась к руке, видно, надеялась на угощение.
Нэвиан от удивления не мог двинуться с места. Только час назад он беседовал с Римусом, и тот выглядел бодрым и вполне здоровым, говорил в своей обычной резкой манере и долго распекал помощника за какую-то оплошность. Сейчас же он видел перед собой человека больного, измотанного бесконечными делами, возраст которого явно обозначился на лице. Глубокие морщины, идущие вниз от крыльев носа, придавали магу унылый вид. Кажется, он дремал, потому что до сих пор не заметил чужого присутствия. Эта картина превращенного в ничто могущества неожиданно испугала до дрожи совсем не робкого Нэвиана, облив холодом сердце, и тот поспешил уйти, зашагав прочь в смятении и тревоге.
Личный помощник Верховного мага не принадлежал к числу болтливых людей, охочих до сплетен. Поэтому увиденное он держал при себе, но стал пристально наблюдать за Римусом. И постепенно ему открылось то, что маг тяжело болен, и недуг этот не имеет лечения. Менее проницательному человеку, даже сведущему в магии, трудно было бы разгадать это, уловить едва заметные признаки болезни, но Нэвиан знал Верховного мага очень давно и не мог ошибаться. У Римуса резко испортился почерк, речь иногда была невнятной, хотя маг усиленно старался это скрыть, все чаще он старался бывать один, стал рассеянным и раздражительным в самой крайней степени, хотя раньше его почти невозможно было вывести из себя. На ум Нэвиану пришел и суд над Ормалин, прошедший года три или четыре назад, слишком поспешный; явно надуманные обвинения и плохо скрытое желание избавиться от... ненужного свидетеля? Догадка поразила его, высветив на миг темные уголки души Верховного мага, но, в сущности, она была ожидаемой.