Страница 318 из 346
Но что является смыслом жизни для любого программиста? Писать и разгадывать самые каверзные коды! У Ариэль в запасе ещё одна ночь. Если утром чувство, что Пелле Армфельт отдалился и стал совсем чужим усилится — так тому и быть, она оставит парня в покое и спокойно пойдёт себе дальше... Ну, может быть, не совсем спокойно...Воспоминания о теле Армфельта в лучах солнечного света заставили дыхание девушки участиться… Она так увлеклась, воскрешая в памяти мгновения прошедшей ночи, что не услышала шагов у себя за спиной…
Клементе Моралес попался на ту же удочку, что и Пелле Армфельт. Он принял Ариэль Оффенбаум за Мари Нурдстрём. Какая редкая удача — пташка совершенно одна! Рядом не маячат ни муж, ни этот придурочный охранник! Вот сейчас-то он покажет этой гордячке, как задирать нос, проходя мимо!
Подкравшись сзади к креслу, в котором расположилась жертва, Клементе молниеносным и грубым движением зажал женщине рот. И тут же дико завопил от боли, так как Ариэль, не растерявшись, вонзила зубы в потные пальцы, прикоснувшиеся к её лицу. Считая, что женщина в современном обществе должна уметь постоять за себя, Ариэль несколько лет тому назад прошла курс самообороны. Не успел Клементе очухаться от неожиданного противостояния, как жертва совсем вывернулась из его рук, сделала подсечку и отправила «горячего мексиканца» охладиться в бассейн.
Через несколько минут у бассейна собрались все, кто слышал звериный крик Клементе. Из гостевого домика прибежали Моралесы: Химена в отчаянья схватилась за голову; Игнасио раздражённо кусал правый ус; Мануэль, недоверчиво качая головой, следил за тем, как брат, с облепленными мокрыми волосами лицом, бултыхается на глубине, подобно огромной лягушке. От Большого дома спешил Пелле, только что уложивший детей спать. Ноэль шёл за ним следом, поддерживая Мари под руку.
- Господи, чем я тебя прогневила, что ты посылаешь такой позор на мою седую голову? - причитала Химена. Муж обнял её, но стоял молча: что тут можно было сказать? Похоже, Клементе не только внешне пошёл в бабку-бунтарку, но и характером. Дальнейшую судьбу семейства Моралес решать хозяину дома. Не напрасно предположил Игнасио, что предложенные им условия слишком хороши, чтобы быть правдой. Вот только никак не предполагал, что свинью ему подложит вовсе не хитромудрый хозяин поместья, а собственный сын.
- Что здесь произошло? - спросил Ноэль, когда они с Мари наконец-то подошли к бассейну. Прибежавший раньше них Пелле, обняв Ариэль, с ненавистью смотрел на пытающегося выбраться из бассейна Клементе, с трудом удерживаясь от едких комментариев.
- Я толком и не поняла. Наслаждалась коктейлем, думала о приятном и вдруг мне попытались дыхание перекрыть...Кто этот парень и что ему от меня нужно?
- Похоже, у малыша Клементе случился обман зрения, - не выдержал-таки Пелле. - Он Ариэль за Мари принял. А Мари имела неосторожность оставить без внимания поползновения самовлюблённого кретина в её сторону.
Химена запричитала ещё громче. Игнасио легонько встряхнул жену, а потом велел Мануэлю отвести мать в дом.
- Сеньор Фолкнер, завтра же духу нашего не будет в вашем поместье. Простите, бога ради, за то, что плохо воспитал своего сына…
- Бросьте, Игнасио! Вашей вины тут нет. И не порите горячку. Завтра разберёмся, что к чему. А пока — все по домам!
В холле Большого дома Ноэля прорвало.
- Всё! С меня хватит! Ждите меня на кухне, я сейчас приду!
Мари, Пелле и Ариэль расположились вокруг обеденного стола. Ариэль попросила Армфельта сделать ей новый коктейль. Тот обрадовался, что ему нашлось занятие и не придётся лишний раз встречаться взглядом с Мари. Не думал Пелле, что им теперь тяжело будет даже находиться в одном помещении. Ему хотелось провалиться сквозь землю, а Мари сидела с таким обречённым видом, какого Армфельт раньше за ней не замечал. Казалось, случись сейчас в Калифорнии очередное землетрясение, которое похоронит Мари под обломками дома - она не расстроится, а испытает облегчение.
«Что ж это за проклятие такое на мою голову: просто роковая женщина, а не образцово-порядочная мать и жена! Сколько ещё неприятностей должно случится прежде чем мне будет дарована спокойная и безмятежная жизнь?»
- Сделай-ка, друг Пелле, и мне коктейль... – наконец, попросила Мари.
- И мне, - проверив, спят ли дети и как себя чувствует Берта, Ноэль вернулся на кухню. - Разговор нам предстоит непростой.
- Может быть, я пойду, не буду вам мешать? - поинтересовалась Ариэль.
- Дело твоё. Если считаешь, что ни к чему загружать голову чужими проблемами, можешь включить телевизор в гостиной и посидеть там. Я просто предположил, что, возможно, тебе не хочется разлучаться с Пелле — поэтому и не собираюсь тебя прогонять…Особых секретов мы обсуждать не будем.
- Тогда я остаюсь.
Мари и Пелле с опаской взглянули на Ноэля: ну вот, сейчас он раскроет карты и объявит им приговор!
Но объявленный «приговор» не имел ничего общего с их страхами, хотя поразил обоих ещё сильнее, чем тот разнос, которого они ожидали.
- В общем, так, друзья мои! Похоже и я сыт по горло этим ядовитым городом! Никогда не думал, что когда-нибудь произнесу эти слова...А вот — произнёс. И даже облегчение испытываю...Нам осталось пять месяцев съёмочного периода в «Братской любви» и, хотя у меня календарь расписан на много лет вперёд, жить в Эл-Эй я не останусь. Продаю поместье и мы возвращаемся в Стокгольм. Не нужно будет гонять туда-сюда Берту и Малин. Туда-сюда я полетаю сам, поживу в отелях или съёмных апартаментах, если нужно будет...Кстати, что касается Малин: пора ей сменить маму, не нравятся мне эти участившиеся головные боли! И твоему сердцу, Мари, я думаю, в горячо любимом Стокгольме будет куда комфортнее...Что касается тебя, друг мой Пелле...У меня для тебя приятные новости. Настолько приятные, что сам переваривал несколько дней, ждал подходящей обстановки...Будем считать, что момент настал...Подожди минутку…