Страница 19 из 346
- И закончилось покупкой уютного гнёздышка за кругленькую сумму: почему-то эту журнальную сплетню я запомнил, - Харди подносит бокал к губам и улыбается.
- Да, именно так — угрохал многолетние сбережения на это самое гнёздышко и на то, чтобы его обставить. Но Констанс радовалась как ребёнок.
- А ты?
- И я. У меня тогда вообще будто крылья выросли. В карьере всё начало складываться, как по маслу...Теперь уже про нас с Констанс во всех изданиях мелькало: пара века и прочее бла-бла-бла...Газетчики сотню раз нас обженили, вот только мы сами в ювелирный салон за кольцами не торопились...
Ноэль снова замолчал. Долгое время он провожал взглядом белоснежную яхту, держащую курс в открытый океан…
- Не понимаю тогда, какого рожна тебе не живётся спокойно, если всё идёт так, что лучше некуда, - подвигая поближе к себе только что принесённую официантом тарелку с запечённым на гриле рыбным филе и аппетитно выглядящим разноцветным овощным салатом, резюмировал Том.
Ноэль потирал лоб длинными, красивой формы пальцами, раздумывая над ответом. Потом достал из нагрудного кармана фотографию и положил её на стол перед Харди.
- Мой рассказ ещё не закончен, - сказал он при этом.
С фотографии на Тома смотрела очень миловидная женщина. Он бы не назвал её сногсшибательной красавицей, но чего-чего, а обаяния ей было не занимать! Не хотелось отводить взгляд в сторону. Хотелось изучать эти черты до малейших подробностей, любоваться роскошными волосами, невольно улыбаться в ответ на улыбку со снимка.
- Что за пташка? Из наших, киношных? Такое ощущение, что я её где-то видел раньше — и не раз...
Ноэль взял фотографию в руки, и Харди удивился моментальной перемене в лице Фолкнера: оно тут же посветлело и озарилось улыбкой, уже начинающей сводить с ума поклонниц всех возрастов.
- Это Мари Наттгрен-Амиди. Мы познакомились прошлой осенью, в Стокгольме. Совершенно случайно. И я не знаю, что за снос крыши у меня случился, но в тот день я забыл обо всех и обо всём. Мари говорит, когда наши руки впервые соприкоснулись, она почувствовала удар током… Электричество какое-то между нами точно было, хотя сейчас я это ощущаю скорее похожим на ожог горячей сковородой… - чем больше Ноэль рассказывал о новой знакомой, тем шире становилась его улыбка. Харди с любопытством наблюдал за этим преображением. Таким он видел Фолкнера впервые за всё недолгое время их знакомства.
- «Было», прошедшее время. Вы больше не виделись?
- При расставании в Стокгольме я говорил Мари, что не верю в невозможность новой встречи. Но на самом деле, не верил в то, что наши дороги снова пересекутся. Думал, что вернусь домой, снова закрутится карусель съёмок, вечеров с Констанс — и я всё забуду… - Ноэль пытался подцепить на вилку кусок рыбы, тот дважды падал обратно на тарелку, и лишь в третий раз оказался во рту мужчины, захваченного в плен воспоминаниями и не чувствующего вкуса того, что он ест. Том не торопил приятеля, хотя у его любопытства давно уже начал повышаться градус.
- Констанс не оказалось дома в тот вечер, когда я вернулся из Стокгольма. Случилась срочная фотосессия в Австралии, и она прибыла спустя несколько дней после моего возвращения. И я вдруг почувствовал, что мне надо заново привыкать к ней, что она какая-то чужая. Щебетала лишь о своих делах — не спросила даже, как прошли мои съёмки в Стокгольме. Хотя знала, что это очень важный для меня проект: роль в сериале «Феликс Даль» писали специально «под меня»... Потом как-то мы собирались в ночной клуб и, одеваясь, я почувствовал чуть ли не отвращение к себе… Когда мы жили с Клаудией, я выглядел более солидно, что ли...Встретив Констанс, решил «держать марку», накупил экстравагантного барахла... И вроде как ходил в нём спокойно, но в тот вечер оно меня невероятно раздражало. Наверное, так у змеи всё зудит, когда она кожу меняет…
Ещё несколько кусочков рыбы и нарезанных овощей исчезли с тарелки Ноэля.
- Словно одержимый, я зациклился на ”тревожных звоночках”: стал подмечать промахи Констанс один за другим. Вскоре обнаружилась не самая приятная закономерность: Констанс отсутствовала рядом именно в те моменты, когда я нуждался в ней больше всего. Однажды соизволила улететь на фотосессию, когда я лежал с температурой под сорок и мысленно прощался с жизнью...Но последней каплей стало продинамленное ею Рождество. Сначала канючила, что не хочет в Стокгольм, хочет встретить праздник в Эл-Эй, вдвоём. ОК, сообщил родственникам, что прилечу только на встречу нового года, хотя до этого не пропускал ни одного Рождества в кругу семьи! Расстарался, чтобы устроить Констанс праздник, а она… Она явилась домой только под утро и жутко удивилась, что я сижу и жду её — как полнейший идиот, за накрытым столом…Девочка моя, видите ли, «просто забыла»...
Ноэль снова замолчал, видно как гуляли желваки на его скулах.
- В общем, на следующий день я связался с другом детства, которому очень доверяю и попросил его разыскать адрес Мари. Сейчас вот думаю: почему не позвонил, а решил отправить письмо? Ситуация рискованная для нас обоих: она замужем. И муж у неё..
- Не иначе как рок-музыкант Петер Наттгрен? - закончил за него Харди.
- Он самый. Правда, она не упомянула фамилию мужа, когда представлялась. Сказала просто: «Мари Амиди». И я сразу подумал: это знак! Ведь я ждал решения своей участи: дадут ли мне роль в фильме - экранизации её романа... Но это не важно… Когда меня затряхнуло в ту рождественскую ночь, я чуть не придушил Констанс от злости. Потом вышел покурить на террасу и вдруг почувствовал, что должен непременно увидеть Мари ещё раз, чтобы понять: придумал я её себе или она действительно не похожа на тех, с кем судьба сводила меня до этого…Как только нарисовалась пара свободных недель, я улетел в родной город и отправил Мари письмо с экспресс-почтой. Потом переживал, что она не захочет приехать — ведь я так долго не подавал признаков жизни после нашего расставания! Но она принеслась на мотоцикле, едва успев дочитать мою записку… Я провёл с ней почти всё время, что находился в Стокгольме. А заодно познакомился с её мужем. И не только я... Он вызвонил Констанс, и та примчалась как разъярённая тигрица. Думал выцарапает мне глаза и выдерет Мари все волосы. Впрочем, пыл её быстро остыл, и моя подруга проявила недюжинный интерес как к самому Наттгрену, так и к его многочисленным татуировкам.