Страница 14 из 346
Красивая девочка-креолка Констанс и разъярённый муж Петер существовали где-то в других мирах. В бело-серо-чёрной спальне стокгольмской квартиры Ноэля Нурдстрёма простыни раскалялись от того, что он любил Мари Наттгрен-Амиди. И небо до сих пор не обрушилось на их головы.
Через пару дней райской во всех отношениях жизни, рано поутру Мари и Ноэля выдернул из объятий Морфея кошмар, который не успел присниться ночью: кто-то терзал звонок, при этом барабанил в дверь и орал дурным голосом:
- Нурдстрём, открывай! Давай поговорим как мужик с мужиком!
- Боже правый! - ахнула Мари, тут же узнав голос своего мужа — Это Петер! Но каким образом он меня нашёл?
- Сейчас всё узнаем, - Ноэль путался в штанинах домашних брюк, спеша в коридор, чтобы избежать выяснения отношений с соседями по поводу чересчур буйных посетителей его квартиры. На ходу натягивая тунику, Мари поспешила за ним следом.
Петер ввалился в квартиру, как куль — видимо, дверь открылась неожиданно быстро. Тем не менее, он устоял на ногах, сгруппировался, и налетел на Ноэля. Весовые категории дерущихся были явно не равны. Занятия в тренажёрном зале не прошли даром и Ноэль быстро скрутил Наттгрена, крикнув:
- Мари, быстро неси мой банный халат, долго я не смогу его удерживать.
Халат оказался безнадёжно велик. Ноэль спеленал Петера как пациента психлечебницы, связал руки поясом у того за спиной и усадил на один из стульев у кухонного стола.
Потом открыл навесной шкафчик рядом с холодильником и спросил Петера:
- Что пить будем: водка, коньяк, виски, ром?
- Да пошёл ты…
Петер был зол, как чёрт, и глаза его метали молнии в сторону жены.
- Какая же ты всё-таки тварь, Марья!
- Но-но, попрошу не выражаться, - хозяин дома заморочился -таки приготовлением коктейлей и колдовал теперь со стаканами и бутылками.
Мари же наслаждалась собственным спокойствием: ситуация казалась ей настолько абсурдной, что она не принимала её всерьёз, а словно смотрела фильм с собой в главной роли. Устроившись на стуле напротив Петера, и положив локти на стол, она подперла кулаками щеки – совсем как какая-нибудь купеческая дочь из старых советских фильмов.
- Теперь ты понимаешь, ЧТО чувствовала я, любуясь на то, как висли на тебе бесконечные поклонницы, и думая о том, что когда я остаюсь дома, возможно, они не только повисят-повисят и отвалятся, а просыпаются поутру с тобой рядом? - глядя мужу в налитые кровью глаза, сказала она.
- Ну, ты сравнила божий дар с яичницей…. ты же знаешь, что я обычно пьян в дымину и ничего не помню.
- Не помнишь — не значит не хочешь. И уж не криви душой — бывало и такое, что очень даже хорошо ты запоминал очередную зазнобу: со своими музыкантами ты не разговариваешь по телефону, часами заседая в туалете.
Петер несколько секунд выдерживал взгляд Мари, потом отвёл глаза.
- Как ты узнал, где меня искать?
Муж ухмыльнулся.
- Частного детектива нанял. А ты совсем голову потеряла — не особо-то и пряталась по дороге сюда… Как и когда я умудрился тебя проморгать? Ума не приложу! В своё время бедняге Хелланду мозг вынес своими пустыми подозрениями, а настоящую опасность прозевал...
В этот момент снова задребезжал звонок и кто-то заколотил со всей дури в дверь. Правда, не с той силой, какую деревянным панелям пришлось вынести под ударами Наттгрена. Мари и Ноэль переглянулись.
- У нас сегодня день открытых дверей? Кто это может быть?
Нурдстрём пожал плечами, но тут же лицо его приняло озабоченное выражение, так как из-за дверей раздался женский раздражённый голос:
- Ноэль, гад, открывай сейчас же!
Судя по звукам из коридора, Нурдстрёма пытались отколошматить во второй раз. Наттгрен заметно оживился.
- Ага, подружка твоего хахаля прибыла. Молодец девчонка, быстро сориентировалась!
- Так это ты ей позвонил? - Мари встала со стула, оглядывая кухню на предмет чего-нибудь потяжелее, чтобы огреть муженька. - И когда только успел, змей капроновый...
- Дурное дело - не хитрое...Ты же успела к любовнику под бочок прыгнуть, зная, что меня ещё долго дома не будет... Эй, эй, Марья, ты эти штучки брось! По голове меня бить нельзя...по крайней мере, не сейчас...и вообще, лежащего — в данном случае, связанного — не бьют.
Но тут в кухню разъярённой львицей влетела Констанция Линдт. Она успела вцепиться Мари в волосы прежде, чем Ноэль перехватил её и попытался усадить за стол напротив второго «борца за справедливость». Петер расхохотался, наблюдая за происходящим, а девица, не взирая на покрасневшее от злости лицо, с интересом взглянула на него.
- Кто это? - спросила она, наконец-то дав своему партнеру усадить себя на стул.
- Мой муж, - ответила Мари.
- А ты, сучка, помолчала бы, - зашипела в ответ подруга Ноэля.
- Констанс... - урезонивающе начал было тот, но девушка снова вскочила и принялась колотить его, куда умудрялась попасть, своими не слишком увесистыми кулаками.
- Гад! Урод! Предатель! Скотина! Никогда не прощу! - вопила она между ударами.
- Никто и не просит прощения, - буркнул Ноэль, и Констанс вдруг остановилась, как вкопанная.
- Что? Что ты сказал? Повтори!
- Я сказал, что никто и не просит прощения. Не изображай оскорблённую невинность. Тебе же в последнее время плевать было с высокой колокольни на то, что я делаю, о чём я думаю, о чём мечтаю. Жив ли, здоров ли, сыт, голоден, доволен, раздосадован — интересовало ли тебя всё это? Или только суммы моих гонораров за следующий съёмочный сезон?
- Что мне твои гонорары — мне своих достаточно!
- Конечно, достаточно, когда счета из барахольных магазинов на мой адрес приходят...