Страница 45 из 88
К людям массивных лет подойдут теперь многотомные эпопеи, обязавшие врезаться в саму суть человека и выламывающие его изнутри. Но авторы таких бестселлеров не сидят же, всегда эпично всматриваясь вдаль. Их решения и мысли приходят из обычного мира, где живём мы с вами. Они окружены простыми чувствами, наделены такими же эмоциями. Они не играют писателей, чтобы написать книгу.
Между тем, пока писались предыдущие абзацы и подбирались слова, глаза мои также уходили куда-то далеко за горизонт. От невозможности вспомнить точного, нужного выражения брови сдавливались, а губы поджимались. Рождались простые эмоции простого человека от выводов, сделанных где-то внутри и на этой бумаге. Я задумывался, даже сейчас, предполагая, как выражу это, и чувствую, что лицо моё необычно. Оно задумчиво смотрит в самую глубь, стараясь докопаться до души, до сути проблемы.
Окружающий мир в то время, пока я замер в бесцветье, от неудобства своего бодлона, беспечно тёк в своём направлении. Он не замечал, как я отбирал нужное мне из его быта. А взятое мной отличается от остального, непросто так же я выбрал именно это. Отличается как чёрное от белого. Так это уже не жизнь. Жизнь вся белая, а чёрным я выделяю только замечаемые мной части. Может, тогда написать книгу белыми чернилами на белой бумаге и издать с не различимым на белой обложке названием «Жизнь»? Да и кто сказал, что эта книга уже не написана в промежстрочье?
Если будут деньги, я обязательно попрошу распечатать этот отрывок в цвете всей радуги.
Приехав впервые в теперь свой веломагазин, девочка неосознанно, исподтишка всё сверлила глазами примерно так же, как теперь сверлит, когда Артём её куда-то отводит. Но в нынешние моменты мужчина всегда рядом. Девочка слегка прижимается, обхватывая обеими руками его плечо, но не прячется, а всё исследует. Интерес остался, но теперь появилась психологическая возможность. Да и обязанность, не прятаться, а вливаться в мир. Так что все внутренние неудобства её стали выражаться только силой сдавливания его руки.
С кем-то всегда легче входить в неизвестные места. Может, от некой формы защиты или, предполагая, что можно получить, но не одному. Вдвоём не так страшно получать, и, кажется, меньше порции. Когда идёшь с кем-то, то есть уже своя, хоть и маленькая, но компания. И при вливании компании куда-то или кого-то в неё саму, каждый её член уже не думает отдельно, он неосознанно выражает общие интересы. Слегка поступая своими взглядами, как бы общаясь компромиссом, эти маленькие сообщества действуют теперь только на благо остальных членов. Они приравнивают себя к людям, состоящим в группе по каким-либо свойствам, и стремятся на развитие и удовлетворение этих свойств.
Ради удовлетворения этих свойств, каждый отдельный член готов пойти на всё. Наличие компании избавляет их от последствий. Так как то, что тебе нужно, необходимо и компании, то легче думать не о себе, а о компании, думающей обоюдно и о тебе. Действуя в интересах компании, все решения каждым по отдельности делаются от лица этой компании. Соответственно, результаты как положительные, так и отрицательные ложатся также на всю компанию. В случае подъёма общего положения компании, вследствие приближения к намеченной цели, радость и выгоду испытывает каждый, так как свершается то, о чём они мечтали. Когда же общее дело терпит поражение, то компания, как один организм, пытается убрать мешающий общему делу рудимент. В последнем варианте не могут быть все виноваты. Компания разбивается на непричастных и невиновных. Даже если каждый нанёс хотя бы малую, незначительную часть общего результатного ущерба, то он не считает себя причиной всеобщего падения. Виновато общество в целом, но не он один. Он всего лишь делал как все.
В очень маленькой, но уже компании Маргарита-Артём всё состояло как раз таки наоборот. Каждый её член в случае общей или отдельной неудачи обвинял только себя. Только он один способен всё исправить, и он не имеет права перекидывать это на кого-либо другого. Если же достигалась одна из поставленных задач, то победу равносильно оба приписывали противоположному человеку.
Этот способ существования избавлял от злости, противоречий, тайн, лжи и всего другого, постоянно мешающего в отношениях. Может, поэтому девочка перестала испытывать чувство неудобства, входя в магазин. Он по-прежнему оставался совершенно чужим для неё местом. Там невозможно было прописаться, и работала она неофициально, но входила спокойно. Так же как и вчера или месяцы назад. Девочка перестала думать о том, правильно ли она входит примерно через неделю или две после первого визита. На самом деле верность входа так ей до конца и не стала ясна (что, вообще, значит неправильно входить?), просто совершаемые ею действия не поддавались критике, так что она с каждым разом стала их делать всё смелее.