Страница 4 из 88
Бабушка её работала дежурным техником на телефонной станции. Вся система давно была автоматизирована и, по сути, старушка была обыкновенным сторожем. Так что, до того как Марго отвели в детский сад, постоянно бабушка таскала её с собой. Но и потом, и в начальной школе, девочке приходилось вторую половину дня проводить у неё на работе.
Женщины там работали по две в две смены, всего три пары. Все двенадцать часов они сидели на диванах и смотрели записи старых советских концертов. Кто-то вязал, кто-то разгадывал сканворды. Иногда одна из старушек покачивалась, подпевая заезженную песню. Громко трещали они в пересменку, когда на десять минут собирались вчетвером, смеялись, спорили, обсуждали двух других сменщиц. Съедали все печенья и пряники, закупленные к чаю, не слушая окружающих, перебивали друг друга. Сплетничали о начальнике, о стороже, о погоде, о не изменившимся с годами маршруте троллейбуса, о тех же колготках и тусклых платьях. Всегда они были дружелюбны и улыбались. Изо дня в день, из года в год.
Поэтому Марго для них стала новшеством. Ребёнок вносил разнообразие в проведение досуга. Все вчетвером они синхронно сюсюкали её. Громко, не сводя глаз с ребёнка, обсуждали внешность, генетику, евгенику родителей. Подшучивали так, что даже когда девочка выросла, всё ещё не могла понять юмора.
У всех четырёх женщин были одинаковые причёски. У всех виднелись чёрные корни покрашенных в светло-русый волос. Все пользовались бардовой помадой и носили тяжёлые кольца на месте серёжек. Платья, с одинаковым рисунком сирени, отличались только оттенками. Даже сапоги, в которых они приходили, были одинаковыми. Хорошо, что уже на месте переобувались в удобные разные тапки.
- Рииииииии-тааааааааа! – Долго и протяжно вытягивала каждая из них.
Причём первый слог шёл на повышение, а второй на понижение. Подобно сирене. Девочка, каждый раз слыша этот тянучий, отвратных тонов режущий ор, ждала, когда же он утихнет. Остальные слова женщины быстро и в проброс проговаривали, стараясь как можно скорее засмеяться. Но, как только в предложении появлялось имя Марго, то всё предыдущее было уже не важно. – Рииииииииии-тааааааааааа!!! – Как ножом по капоту или камнем по школьной доске, растягивался этот звук. Так что с самого детства Марго решила, что она Маргарита, Марго, Маргарет, но не Рита. Ни за что.
К сожалению, тогда её мнение никого не волновало. Тогда вообще никто не мог допустить, что у ребёнка может быть своё мнение. Ребёнок и сам не осознавал, что такое мнение и как им можно пользоваться. Жизнь была для неё фильмом, экскурсией, в которой нельзя задавать вопросов, можно только созерцать и внимать. Девочку вели на право – значит так нужно. Разворачивали и вели обратно – значит и это нужно. Кому нужно, зачем и почему, узнать невозможно. Этот вопрос никто никогда не задавал, так что и она не стала.
Однако в голове её он метался постоянно, она, пока неосознанно, старалась разгадать правила этой игры, понять: кто, что и почему делает. Почему есть праздники для мальчиков, а есть для девочек, хотя постоянно все говорят, что внутри мы одинаковые? Почему мальчики писают в одном туалете, а девочки в другом, хотя туалеты совершенно одинаковые? Если на самом деле все взрослые врут, что мальчики и девочки одинаковые, тогда почему не разделят их полностью? Получается, что по одним признакам необходимы чёткие границы, а по другим не нужны, но как эти границы определяются? Мальчиковскую письку Марго несколько раз видела, но ничего не изменилось. Мальчики не всегда сильнее девочек, и сила, говорят, неглавное. Все постоянно призывают всех судить человека по нутру, но оценивают физические критерии.
На физкультуре ставят по росту. В медицинском кабинете – по весу. К доске вызывают по списку алфавита. Ребёнок никогда не может изменить то, что заложено в него до рождения, но обязан этим жить. Если ты последний стоишь на физкультуре, то ты и прибежишь последним. Если самый толстый у врача, то нужна бо́льшая доза прививки и времени на перемену останется меньше. Хотя урок у всех одинаковой длины и спрашивают на уроке не по весу, а всех равноправно (казалось бы), но одни отдыхали дольше других. Почему?
Каждый ребёнок на свой день рождения приносил пакетик конфет. Богатые дети – дорогие конфеты, бедные – дешёвые. Потом ребёнок вставал и шёл по партам, мимо ребят, раздавая сладости. Только хитрые мальчуганы с последних парт, пока никто не видел, старались первыми надкусить конфеты. Все же остальные ждали, когда именинник раздаст каждому, и потом вместе поедали сгусток сахара и консервантов. Маргарита повторяла за остальными, боясь выдать свою озадаченность этим обрядом. Почему именно сегодня, почему именно сладостями, именно таким образом? Вопросы разъедали её, как дети конфеты.