Страница 23 из 88
- Чего же ты боишься? – Не сказал однажды Клевер ей же самой. Тогда этот же вопрос адресовал и я девочке, но Марго не слышала и меня. Жизнь слишком долго учила её слушать только себя. Соглашаться со всеми, не перечить, но делать только то, что самой нужно. Тогда я предположил, что бы предположила Марго, если бы, предположительно, персонаж её мог бы задать ей этот вопрос. Клевер, кажется, не против, Марго тоже да и я вроде.
- Он же человек, живой человек, я не знаю, чего ему нужно, что он хочет. Я могу навредить ему. Я точно помешаю ему, что-то сделаю не так и всё испорчу. – Не ответила бы своему персонажу (а следовательно, и мне) Марго. Потому что молчала бы, как всегда. Максимум, что она бы изрекла - это ничего. Так что Клевер оставил её в покое. Правильно бы поступил, мы не имеем право навязываться. – Подумала Марго. - Я для того и создавала его таким… умным, что ли. Умный – подумала Марго. (Хотя наличие ума, не означает рассудочное его использование) Клевер бы поступил по-умному и отстал бы от меня. Это моё право не открываться. Это моё дело, только моё.
Правда, напоследок, Клевер бы узнал, какое именно дело, почему и зачем. Марго бы не сказала, и он бы её оставил. Не столь важная проблема. – Подумал бы он. – Была бы важной - она нашла бы в себе силы рассказать. Так Марго окончательно отделилась от Клевера. Она знала их различии и просто использовала созданного ею человека для решения своих проблем, зачастую даже не посвящая его в них.
Записи накапливались. Человек тот жил. У него складывалась своя судьба. Одно Марго решила точно: созданное однажды (то есть – достанное из глубин себя) никогда не менять. Люди же не способны изменить то, что уже совершено. А было бы так удобно... Не понравилось, и всё по-другому. Тогда Марго решила, что у Клевера всё всегда будет так, как он захочет. Фантастики никакой, просто нужно было не ошибаться. Нужно было за всем следить, всё предугадывать и держать под контролем. Не позволять миру решать за тебя. А всё, что от Клевера изначально не зависит, исправлять. Всегда решать проблему, какой бы она не была. Всё подстраивать под себя.
Если её оскорбляли, она хваталась за ручку и отвечала своим персонажем. Если она что-либо теряла, её персонаж, вдавленный в те же обстоятельства, мог разнести всё кругом. Он мог докопаться до каждого, пока не найдёт виновного. Потому что у них (у Марго и Клевера) не могло ничего просто так пропасть. Они же всегда следили за собой. Обязательно должен был быть тот, кто это забрал. Пока Марго бродила и думала, где она ошиблась и как впредь избежать таких промахов, Клевер находил вора. Завязывалась перепалка, ругань, он всегда знал, что сказать. Его ответ был последним. Нет, он не был самым сильным. Может его и били неоднократно, но это не значит, что он просто так с этим смирялся. Как бы плохо ему не было, он поднимался и вновь шёл в атаку.
Клевер не стеснялся идти на новую работу, как это делала Маргарита. Он проявлял инициативу, сам предлагал и вставлял своё слово. Прежняя лояльность эволюционировала в убеждение. Он допускал, что может быть не прав, но это не было поводом не стараться. Нужно действовать исходя из предложенных обстоятельств. Говорить громко и чётко: Я не прав, хорошо, что делать будем с этим. Или: Я не знаю, я хочу знать, скажите мне, что делать!?
Марго это так сильно понравилось, что она даже постаралась однажды поступить похожим образом. Ей Артём принёс педальную втулку для замены подшипников. Необязательно было менять всё звено, можно было вставить другой сепаратор, их было предостаточно. Работа заняла бы такое же количество времени. Тем не менее девочка промолчала. Всю следующую беседу с блокнотом она рассуждала о том, что, возможно, Артёму выгодней было бы снять с клиента лишние двадцать рублей за новые подшипники. Или качество старого сепаратора не было бы надёжным. Но Клевер не заморачивался. Он подошёл бы к Артёму и обсудил бы с ним. Может, это было бы и не его дело: ему сказали, он просто должен сделать. И если бы ему и указали на непрекословную исполнительность, то он бы так бы и сделал. Впредь же и не подумал бы, улучшать и предлагать свои идеи для такого отчуждённого и самоуверенного бизнеса.
Марго решила, что всё он сделал бы правильно, но оставила этот случай. Так же оставляла и любые другие модулируемые ситуации у себя в голове без применения в реальности. Потому что то была его жизнь, а это её, и с каждым подобным эпизодом они отдалялись. Он становился предсказуемым, предельно логичным, правильным и неинтересным. Хотя сам безумно был рад порядку и находил именно в рационализме системы красоту. Клевер считал, что, и без легко решаемых проблем, у нас достаточно совершенно нерешаемых, а с ними необходимо что-то делать. Хотя ни одна из проблем не вызывала у него бурных реакций раздумий. Если проблема решаема – нечего волноваться. Если не решаема, также нет причин для волнения: когда точно известно, что её невозможно решить, то и нет смысла пытаться. Другое дело, что мы никогда не можем знать что-то наверняка. Как, например, то, для чего она выговаривалась этому дневнику? То он был ей приятен, то тошен. Марго или писала, чтобы стало лучше, или писала, чтобы уже всё, что хуже, выплеснулось на неё и отстало наконец.