Страница 25 из 35
Таиланд. Бангкок. Начало 2000-х.
Наронгу везет. В Бангкоке он сразу нашел работу. У Наронга хороший мотобайк. Мотобайк — его гордость. А теперь и способ заработка. Наронг работает мотосаем. Он не очень хорошо знает город, но водит превосходно. К тому же разбирается в устройстве двигателей. Он помогает чинить байки парням, работающим вместе с ним. Наронг очень старается. Он изучил карту города и хорошо ориентируется в сторонах света. Уже через несколько месяцев Наронг знает город как свои пять пальцев. Компания, в которой работает Наронг, принадлежит серьёзному человеку. Очень серьёзному. Парни называют его Мо. Мо имеет связи. Решает проблемы в два счёта. Работа Наронгу нравится, но больших денег она не приносит. Хотя он работает в поте лица — с утра до вечера колесит по городу. Некоторые мотосаи зарабатывают в разы больше, не усердствуя. Тхабунчай только посмеивается, глядя как Наронг выбивается из сил.
— Что? Не получается заработать на новый байк? — смеется Тхабунчай.
Наронг смотрит на товарища исподлобья. С Тхабунчаем у Наронга приятельские отношения. Тхабунчай не раз звал Наронга прогуляться вечерком на Сукхумвит-роуд. Туда, где в барах танцуют полуголые девушки. Но Наронг работает на износ и в конце смены едва стоит на ногах. Много денег уходит на аренду маленькой квартирки и еду. А ещё надо отсылать деньги родителям. У Наронга совсем нет денег на бары, не говоря уже о девушках.
— Хочешь подзаработать? — Тхабунчай сегодня серьёзен как никогда.
— Что? Подменить тебя?
— Нет, — смеется, показывая крупные неровные зубы. — Сделаешь одно дельце и получишь две тысячи бат.
— А что надо делать? — Наронг не понимает, о чем толкует друг.
— Отвезёшь кое-что по указанному адресу, заберешь деньги и отдашь Понграту.
Понграт — парень, что приходит к бригадиру каждый вечер ровно в пять. Наронг знает Понграта. Мотосаи после смены часть денег отдают бригадиру, бригадир — Понграту.
— Что надо отвезти?
Две тысячи бат — большие деньги. Четверть того, что Наронг зарабатывает за месяц.
Тхабунчай озирается.
— Вот это, — показывает небольшой пакетик, наполненный кристалликами.
Наронг понимает, что это такое. Он много слышал о наркотиках. Знает, какая это зараза.
— Что, испугался? — Тхабунчай смотрит с вызовом. Хмыкает. Наронг знает, что если полиция вдруг остановит его и обнаружит наркотики, то его посадят. Возможно, навсегда. Но денег, которые он зарабатывает извозом слишком мало. А Наронг амбициозен. Он хочет многого добиться в жизни.
— Так что, повезешь? — Тхабунчай ждет ответа. Желательно быстрого.
— Куда надо везти? — в глазах Наронга решимость. Он хочет заработать. Его еще ни разу не останавливала полиция. Пакетик очень маленький. Его легко спрятать во внутреннем кармане жилетки мотосая. Да и адрес, куда надо доставить товар не так далеко. Наронг управится за полчаса.
***
Россия. Москва. Начало 2000-х.
Я плачу на кухне. Стас допивает коньяк за праздничным столом. Наверное, уже свалился и уснул. Лучше бы не на диван. Когда Стас пьяный, он не в состоянии себя контролировать. Может обоссаться. Я расстроена, но спать на диване, обильно политым мочой, мне не хочется. Встаю и иду посмотреть, что делает в комнате Стас.
Стас пьян в дрова. Но еще сидит за столом. Я вхожу, и в меня летит пустая тара из-под дорогого коньяка. Выскакиваю в коридор. Хлопаю дверью. Боюсь, что бутылка попадет в меня. Спустя доли секунды слышится звон. Бутылка проделала дыру в рифлёном стекле дверного полотна. Часть осколков осыпается на пол. Часть остается торчать острыми зубами из подрамника.
— Сука! — орет Стас. Он пьян. Он не соображает. Его мозг отключился. Все, что было в нем человеческого, утонуло в алкогольных парах. — Блядь!
Встает из-за стола. Качается. Не удерживает равновесия и его ведет в сторону двери. Я смотрю на Стаса. Все как в замедленной съемке. Стас плывет на меня. Стас плывет в сторону двери. Шаги не твердые. Он скользит по полу. Скользит по осколкам. Скользит. Скользит. Стекло хрустит у него под ногами. Хрустит. Стас поскальзывается и летит. На острые зубы-осколки. В ощерившуюся акулью пасть. Стас летит. Алая струя бьет в стену. Оставляя яркие теплые следы. Стас проваливается между зубов-осколков. На шее алая лента. Она уже не бьет фонтаном, а капает на пол. Выливается на пол. Растекается по ледышкам-стёклам. Стас хрипит. Скользит ногами по полу, размазывая красно-ледяное озеро ногами. Кровавое озеро. Вскрывшееся по весне алыми ручьями. Ноги Стаса чертят длинные кровавые полосы на полу. Гнилые зубы заливает красное вино. Изо рта струится теплый хмель. Я смотрю на Стаса. Я смотрю страшное кино. Еще немного, и в зрительном зале загорится свет. Картинка поблекнет. Растает в ярком свете ламп. Я смотрю кино. Я смотрю. В абсолютной тишине. Картинка замерла. Но не поблекла. Я слышу запах. Запах крови. Запах смерти. Сладкий запах. Душный запах. Тошнотворный запах.
Я стою. Не могу пошевелиться. Я просто стою. Стою и смотрю, как на глазах бледнеет лицо Стаса. Мне надо что-то сделать, но я не могу. Я не могу заставить себя пошевелиться. Из оцепенения выводит залп петард за окном. Новый год. Наступил Новый год. Я поворачиваюсь и иду на кухню, чтобы посмотреть на фейерверк за окном. Я хочу посмотреть, как в чёрное небо взмывают разноцветные огни, рассыпаясь на сотни тысяч, миллионы искр. Сотни тысячи, миллионы звёзд за моим окном. Миллионы сверкающих мотыльков в распахнувшей утробу чёрной бездне. Моя жизнь закончилась. Закончилась огненной феерией. Торжеством красоты над серой убогой действительностью. Я стою и смотрю в окно. В гостиной за моей спиной лежит истекающий кровью труп Стаса. Мне надо позвонить в милицию, в скорую помощь. Надо позвонить родственникам и знакомым. Надо позвонить. Я не знаю, где Стас хранил документы. Я не знаю, есть ли у Стаса родственники и знакомые. Я ничего не знаю про Стаса. Я живу у него полгода. Я живу у Стаса. Как я объясню, что живу у Стаса? Кто подтвердит, что я здесь живу? Кто подтвердит? Живу. Я здесь живу. Пока живу. Пока не приедут родственники, чтобы похоронить Стаса. Пока не приедет милиция, чтобы разобраться в том, что случилось. Я живу здесь. Пока. Живу, пока никто не знает, что Стас умер. Где я буду жить, когда все узнают? Что со мной будет, когда узнают?