Страница 3 из 97
Подслушай, кто со стороны – решил бы, что означенная госпожа собирается, как минимум, покорять центральные планеты. Иным вариантам развития событий сверхсерьезный тон горничной просто не оставлял шансов. Аннушка сползла с меховых подушек, поймав ножкой ускользающую туфлю. Лениво почесывая затылок, побрела к огромному зеркалу-трюмо, с дистанционной системой регулирования углов. Добрела и остановилась, поймав в стекле собственную брезгливо скуксившуюся мордаху. Впрочем, все остальное выглядело ничуть не лучше гримасы. Светлые волнистые волосы растрепаны до невозможности, а на темечке вкруг блестящей заколки вообще сбились в какой-то безобразный ком. Пеньюар весь жеванный-пережеванный, один шелковый чулочек – их делали для нее персонально – сполз до самой щиколотки. Надо же, а она и не заметила! Завершал картину засохший клочок крема, налипший над верхней губой.
Мгновенно перед глазами возник образ Ланки, какой она видела ту в последнюю их встречу. Несмотря на измождение, заработанное ею в тяжкой погоне за Автохтонами, выглядела она, как всегда, прекрасно. Длинные стройные ноги в кожаных штанах, высокие сапоги, майка без рукавов с глубоким вырезом – подтянутая такая дева-воительница. Схваченное загаром лицо, глаза горят, загадочная улыбка. Аннушка оценила те взгляды, что бросали на нее мужики. В них было неприкрытое восхищение. А ведь Ланка старше ее вдвое – почти старуха! Образ старшей Даэйры перестал загораживать собой зеркало, и девушка еще больше скуксилась, проведя мгновенный сравнительный анализ. Затрапезный вид у этой в зеркале: одежда в беспорядке, цвет лица несвежий какой-то, под глазами мешки. Аннушка зло притопнула ножкой, и горничная в мгновенье ока оказалась у нее за спиной.
– Будь я такой красавицей, как вы, госпожа, от зеркала бы вообще не отходила.
Даэйра недоверчиво покосилась на здоровую деваху: не издевается ли? Натолкнулась на умильный взгляд дебеловатых глаз, мысленно плюнула и раздраженно потопала принимать ванну.
Раздражение в ту ночь больше ее не покидало. И тогда, когда она под восторженные взгляды вплывала в гостиную здания Совета в своем ярко алом платье без рукавов с блестящими камушками по краю декольте и подолу. И во время пения, которое приводило местный бомонд в восторг, и за богато уставленным столом. Ночь это проклятущее чувство растянула до невыносимых пределов. Джек Вилборн и Бергдис Фуру, как единственные присутствующие на приеме Советники, провожали ее к парадному экипажу Совета на антигравитационной подушке. Предназначенный для перевозки десяти человек антиграв, был, как обычно, предоставлен к ее услугам. Оба подхалима уделяли вопросам комфорта единственной Даэйры львиную долю своего внимания. Делоне как-то во всеуслышание озвучил причину их стараний: сын Вилборна и брат Фуру. Высокопоставленные избранники народа активно продвигали обоих по пути к вожделенному браку с Даэйрой. Аннушка знала об этом. И одинаково благосклонно принимала ухаживания двух молодых людей, мучительно копаясь в догадках: кто же из них двоих достигнет самого высокого положения? Или они оба? Или ни один из двух? По-девичьи наивно верила, что удачный брак позволит ей сравняться с Ланкой, уважение к которой дотянулось до небес.
Небо намекало, что вскоре рассветет. Утомленная ночным светским бдением в танцах и пустопорожних разговорах, она упала в мягкое кресло, закрыв глаза. Задремала, видать, мгновенно – очнувшись, удивилась отсутствию на тротуаре провожатых. Экипаж ведь стоял, значит, тронуться в путь еще не успели? Или уже добрались до дома? Или?.. А где, собственно, ее водитель? Аннушка, сонно хлопая глазами, оторвала затекшую спину от кресла и приблизила лицо к окну: ни домов, ни палисадов, ни вывесок. Уже довольно светло, а там впереди… Что это? Лес? Она даже не успела задать самой себе вопрос: что, собственно, происходит? Боковая дверца, к которой она прижималась, вертя головой, резко отъехала в сторону и девушка вывалилась наружу. Она вскрикнула, но, рефлекторно выставленные перед собой руки ткнулись не в твердую землю, а в чей-то мягкий живот. Аннушка вскинула глаза, но лишь затем, чтобы поймать лицом мягкое прохладное ароматное облачко, отрезавшее ее от внешнего мира. Видеть она перестала сразу же, слух и осязание умирали дольше: она успела еще услышать пару фраз в исполнении мужских голосов. И почувствовать, как сильные руки отрывают ее от земли.
3
– Ну, что скажете, доктор? – кокетливо вопрошала Лана хлопотавшую вокруг нее Валери.
Дочь Мишель Бриссар полгода назад перебралась на житье в ущелье Арг. Ей было всего восемнадцать, хотя и выглядела она традиционно старше на добрый пяток лет. А еще считалась самым лучшим учеником врача, несмотря на столь юный возраст. Лана души в ней не чаяла: спокойная, тактичная девочка с железным характером. Алине дочь Мишель тоже нравилась, и счастливая мать успокоилась, посчитав, что передала свою кровиночку в надежные дружественные руки.
– Ну, доктор? Ну, что вы молчите, как статуя? – канючила Лана, пожирая глазами голографическое изображение малышки, свернувшейся калачиком внутри нее.
– Я сейчас закончу, – невозмутимо отвечал «доктор», продолжая считывать данные со стационарного анализатора. – И доложу.
Двери стремительно разлетелись в стороны и в гостиную ввалились Сверр с Одноглазым. У последнего на отставленной в сторону руке висел, болтая ногами, Радим.
– Мама! – залихватски возопил хулиган и принялся раскачиваться: – Смотри, как я могу!
Алина схватилась руками за уши и демонстративно изобразила невыносимые муки.
– Оглушил совсем, – укоризненно простонала она.
Мужчины терпеливо выстояли на очистительном устройстве, вмонтированном в порог. Дождались удовлетворительного результата и направились к Лане, сидящей в самой глубине комнаты. По пути Храбр стряхнул сына прямо под ноги жене. Дружки остановились рядом с голографом, пристально рассматривая изображение.
– А она подросла, – отважился на комментарий Одноглазый.
– Конечно, подросла, – хмыкнула Валери, – она ведь живая.
– Скорей бы уж, – вздохнул Сверр и положил руку на живот Ланы.
Ребенок ворохнулся.
– Ты видел? – лихорадочно зашептал он, засадив другу локтем в бок. – Нет, ты видел? Ты видел это – она толкается!
Храбр, как зачарованный наблюдал за скупыми движениями крохотного человечка, с загадочным выражением лица скрестившего ручонки на груди.
– У нее такое… умное лицо, – наконец выдавил он. – Как у взрослого.
– Как у ее матери, – выдохнул счастливый отец.
Лана поймала его руку и сжала. Ненадолго повисла тишина. Из-за спины Храбра вынырнуло сияющее лицо сына.
– Пап, – округлив глаза, прошептал он, – а почему она висит вниз головой?
– А потому, мой хороший, – улыбнулась ему Лана, – что ей так удобней выбираться наружу, – мужчин передернуло.
– Ну-у, вот! – раздраженно прошипела Лана. – Начинается. Идите отсюда! Давайте, проваливайте! Мне только Шекспировских трагедий тут и не хватало.
Охотники виновато переглянулись.
– Лан! – радостно ухнуло с порога. – Консилиум уже состоялся? – Чи, не утруждая себя вылизыванием сапог, пронеслась прямо к ней. – Сверр, уже решил, как будем называть эту сопливую визжащую мелочь?
– Без нас решат, – улыбнулся тот, наблюдая, как она выкручивает шею, придирчиво разглядывая новую родственницу.
– Конечно, ты первая, на кого ляжет проблема ее соплей, – язвительно прокомментировала Алина. – Как бы у тебя пупок не развязался в уходе за младенцем.
– Ну, что ты, подруга, – ласково проворковала Лана, – героиня и сопли, как гений и злодейство – вещи несовместимые.
– Вы злые и некачественные женщины! – провозгласила Чи.
Скорчила рожу и унеслась на волю, на ходу ловко чиркнув пальцем по сенсорной панели уборщика. Маленький трудяжка-робот, кряхтя и матерясь на своем непереводимом, пополз, подминая под себя дорожку грязи, оставленную безалаберной Даэйрой.