Имплицитный фактор

В скальное основание цеплялись корнями раскидистые деревья с длинными иглами, покрытыми восковым налётом. Оранжевый раздражённо стёр с линз маски тонкую зелено-жёлтую пыльцу – чем дальше он углублялся в рощу, тем больше пылили шишки. С точки зрения Оранжевого, который ничего не понимал в гнездовании, но старательно учёл все советы старухи, это было не самое плохое место для жилья. Но, сколько он не вслушивался, не мог уловить ничего, кроме пощёлкивания птиц в кронах. Иногда среди серо-розовых стволов вспыхивали золотисто-зелёные искры на перепонках ящериц-летяг.

Утомившись бесплодными поисками, Оранжевый пошёл на мягкий говор ручья, чтобы промыть окуляры маски от слоя пыльцы и сожрать последние змеиные сосиски. Вода журчала в расщелине между серых скал, несла по перекатам голубую иглицу и растительный сор. Пыльца оставляла на линзах отвратительные разводы. Не очень представляя, как разжечь костёр, Оранжевый прополоскал свой обед в ручье и, пока ел, старательно испытывал чувство вины за то, что пренебрёг старушкиными наставлениями.

Он не придал значения тому, что птичьи посвисты стали громче и ближе, пока его не окатило ледяными брызгами. Оранжевый подскочил. Шлем с плеском упал в воду. Подкараулившие его существа с визгом прыснули в стороны.

Оранжевый тяжело дышал, топорща лепестки, чтобы казаться больше и страшнее. Он сильно ошибся, приняв существ за ящериц-летяг. Мелкие тварюшки прекратили визжать, рассевшись кружком на условно безопасном расстоянии от Оранжевого. Некоторые принялись невозмутимо вычёсывать из кожистых лепестков паразитов и тут же их жрать. У Оранжевого засвербело под лопаткой – он успел нафантазировать, сколько клещей нахватал сам, шарахаясь по этим проклятым лесам.

– Так… и где ваша мамка, чудилы? – пробормотал он, попятившись.

Это ж надо так нарваться. Культ свободных от Древа был настоящим проклятьем их вида. Периодически непостижимые умственные процессы в мозгу очередной бабы приводили ту к мысли, что прививать эмбриокапсулу на Древо вредно, абсолютно не нужно и вообще, попахивает заговором обителей. Всё бы ничего, но вирус альтернативного мышления быстро распространялся на сопряжённые территории тех самок, с которыми свободная от Древа совместно охотилась и которым на неведомом наречии толкала свои идеи. В результате из капсул вылуплялись недоразумения, подобные тем, которые сейчас сидели перед Оранжевым. Слишком рано попадая в агрессивную внешнюю среду, их черепные кости твердели, препятствуя росту мозга, и развитие зависало где-то на уровне охотничьих ящеров, которых держат погранцы. Жрецы, которые тщетно пытались обратить свободных от Древа на путь истинный, полагали, что самки держат таких недоразвитых в качестве загонщиков на охоте.

Вспомнив о маске, Оранжевый метнулся к ручью. «Теперь остатки султана точно вылезут, и будет вздрючка от складских», – печально подумал он, отступая мелкими шагами. Нужно не забыть отметить на карте это гнездо, и пускай жреческие мозгоправы сами разбираются с придурочной, которая тут живёт.

Спина упёрлась в тёплую твёрдую поверхность, чьи-то ладони легли Оранжевому на плечи.

– Спасибо, я всё видел, мне пора, – пробормотал он, слабо и безрезультатно трепыхнувшись.

Вот дерьмо. Судя по тому, с какой силой сжимали его ключицы, на нём живого места не останется.

Его резко крутанули вокруг оси так, что он оказался лицом к лицу с хозяйкой рощи. Ну, не совсем лицом к лицу, конечно. Судя по её росту, она была старше Оранжевого раза в три. Судя по её вкрадчивому грудному клёкоту, бить она его не собиралась.

– Э-э… мне кажется, всё как-то не так происходит, – доверительно поведал Оранжевый, влекомый куда-то в папоротниковые заросли. Свист и пощёлкивание стаи недоносков не стихали. Они, что, так и будут их сопровождать? – Не, ну я так не могу… хоть какое-то уединение должно быть, – посетовал он самке, пока та обвивала его хвостом и делала с Оранжевым всякие вещи, представить которые раньше ему не хватало воображения.

Она молча поднялась и ушла, уведя свой стрекочущий сонм недоразвитых фей. Последний раз мелькнули между деревьями синие с прозеленью кожистые лепестки. Оранжевый повалился на растерзанные смятые заросли и бездумно уставился на клочок голубого неба в обрамлении веток. Длинные иголки едва заметно покачивались под ветром.

Опомнившись, он стряхнул сонное оцепенение, поднялся, отыскал у ручья обронённую маску и, поколебавшись, закрепил маркером своё настоящее положение на карте, дабы не забыть место сей чудной встречи. Ничего удивительного, что свободную от Древа ещё никто не сдал жрецам – Оранжевый не питал иллюзий, что соблаговолила самка исключительно к нему.