Страница 26 из 308
Река толпы величественно катила по набережной, бурлила на перекатах с ларьками, закручивала водовороты очередей у шашлычных. Зауриэль ловко уворачивался от людей, алкогольное промилле крови которых делало их траекторию непредсказуемой, и высматривал прогал у воды. Тщетно: в предвкушении зрелища люди подтягивались к краю набережной, оккупируя даже фонарные столбы и хлипкие мостки.
– Не отставай, – бросил он Баэль.
Зауриэль начинал нервничать: неспешное течение толпы внесло их в теснину – слева облезлая стена заводского корпуса, справа тесный ряд ремонтных боксов для катеров, на плоских крышах которых тоже не протолкнуться.
– Я тут подумал, – он наклонился к Баэль, отчаянно вцепившейся в рукав его куртки, – чего мы ходим, как лошки, если ты можешь аккуратненько подвинуть народ, и они нам место сами освободят?
– Нет, – Баэль кто-то толкнул, отчего она дёрнулась, помотала головой, отпустила Зауриэля и направилась дальше.
– Почему? Давай, не зря же ты столько на этих дурацких приёмах тренировалась.
– Не хочу, – буркнула она, ускоряя ход.
Зауриэль бросил взгляд на часы, тихо выругался и бросился догонять:
– Да что с тобой такое? – прошептал он вице-консулу на ухо. – Зачем было сюда приходить, если мы сейчас всё пропустим?
Баэль замерла, привстала на цыпочки, огляделась, и ткнула рукой куда-то в толпу:
– Не пропустим. Туда!
Даже просто перелезть через забор контурного завода требовало распроклятых дипломатических навыков – Зауриэлю составило некоторого труда убедить рассевшихся там, что они с Баэль не претендуют на эти козырные места.
Бетонная стена отрезала звуки народного гуляния. Зауриэль, наконец, понял задумку вице-консула. Здесь промежуток между корпусами занимали сопки старых шламовых гор – за годы, прошедшие со дня выплавки последней рамы исполинского строительного контура, они оплыли, обзавелись тонким слоем нанесённой ветром почвы и могли похвастаться пучками редкой травы и даже тонкими молодыми деревцами, согнутыми в угоду преобладающим северо-западным ветрам.
Баэль карабкалась первой. Подъём был не слишком крут – по склонам вилась тёмно-серая тропка, протоптанная теми работниками угасающего производства, что были склонны к созерцанию панорамных видов и уединению. Иногда на пути попадались пустые бутылки. Верхушку холма уже заняли, так что Баэль остановилась на извиве тропки ниже. Рюкзачок из бледной кожи деградуна соскользнул на землю, подняв облачко чёрной пыли.
– Мы не далековато? – спросил Зауриэль.
– У меня хорошая оптика, – Баэль рылась в рюкзачке.
Бинокль действительно был хорош – Зауриэль с придыханием рассмотрел изумрудные линзы и приник к окулярам, подкручивая колёсико фокусировки. Вон серая неровная кромка Старой Москвы на горизонте, перечёркнутая эстакадой первого (и последнего) новомосковского транспортного кольца, первый Посадский на её фоне кажется картонной декорацией с чётко прорисованными прямоугольниками домов и лесом антенн, воткнутых в рыхлое низкое небо. Через окуляры даль уже не казалась источником мучительного для глаз аэлвов белёсого рассеянного света. Зелёный маркер возник так неожиданно, что Зауриэль не сдержал изумлённого возгласа.
– Это он заметил, в какую точку сфокусирован взгляд, и предлагает приблизить выбранную область. Моргни два раза, если тебе это нужно, – пояснила Баэль. – Бутерброд будешь?
– Ага, – бутербродом оказались два тощих куска хлеба, щедро политых сгущёнкой, но Зауриэль находился не в том социальном и материальном положении, чтобы жаловаться. – А обратно как всё вернуть?
– Там рычажок справа… Ну что, начали уже? Я прислушиваюсь маленько к матюгальнику на платной трибуне – вроде, пора.
Зауриэль перевёл взгляд на тёмную гладь канала – на ней бело-красными неваляшками покачивались буи и яркие скорлупки пластомеровых катеров мажористых зевак.
– Что искать-то? Не буржуинский же катер они собираются перебрасывать?
– Вряд ли… а может… вон, вон, левее смотри! – Баэль подпрыгнула на месте. – Его невооружённым глазом видно. Идёт!
Десантный корабль серым носом вспарывал спокойные воды протоки первого Циркулума, поднимая буруны жёлтой пены и смело тараня островки плавучего мусора.
– Хорошо идёт.
– Ты на корпус смотри. Он какой-то… нетипичный.
Зауриэль отвлёкся от занимательного наблюдения за тем, снесёт ли буржуинские скорлупки волной и потревоженными агрегациями мусора, и посмотрел на сам корабль. Обводы корпуса в угловатых ёлочках деформирующего камуфляжа, восьмигранные колпаки на радарах – всё это было обычным для военного корабля Метрополии. На окраинных островах Новой Москвы часто можно видеть серые призраки сторожевых катеров, словно парящих в дымке над морем, и тёмные глыбы авианосцев.
Но это судно всё же было другим. Странными – и неуместными – казались три кольцевых мачты. Вздымаясь над палубой на добрых метров пятнадцать, они спускались вдоль борта и уходили под воду. Не менее странным выглядел стальной «бублик» на носу корабля и ещё одно полукружье арки на корме.
– Если эти штуки у него под килем продолжаются, они же гидродинамику будут нарушать, не? – пробормотала Баэль, отобрав бинокль.
– Естественно, продолжаются, это ж контуры, я так понимаю, а они кольцевые. Но тут нечему удивляться – Злой Полковник всегда тупо берёт и к нормальной технике какой-нибудь колхоз лепит, – отмахнулся Зауриэль. – В прошлый раз на бомбардировщик соплями антигравы приклеил, сейчас, вон, корабли поганить принялся…