Другая сторона золота

Я открываю глаза и осматриваюсь. Комната, в которой я нахожусь, больше похожа на древнюю избушку на курьих ножках. Я встаю с кровати, в которую не помню, как попала. Последнее, что воспроизводится в моей памяти, это как мы с Маршаллом стояли и наблюдали за этим домом, который, вроде как, мой родной. Стены будто в саже, грязные, обшарпанные, со стертым рисунком, если там вообще был рисунок. Деревянные стулья, как и стены, обрели черный налет. Скрипучая кровать, с которой я встала, требует хотя бы минимального ухода, потому что глядя на нее возникает ощущение, что она развалится сразу, как только почувствует под собой груз. В ужасающем камине трещит огонь. На жуткой стене висит единственная картина. И та с жутковатым рисунком. Окон вообще нет. У другого конца комнаты стоят многочисленные горшочки на полу с растениями причудливой формы и размеров.

Я хочу рассмотреть поближе эти растения, но как только я делаю шаг в их сторону, дверь в комнату открывается и внутрь заходит старуха с корытом серой мерзко пахнущей воды. Я невольно пугаюсь этой бабы Яги и сажусь на стул рядом с собой. Бабуля не обращает на меня внимание и садится на кровать. Смачивает тряпку в ужасной воде.

— Ложись. Живо. — Приказывает злая старуха-ведьма, и мои ноги против моей воли встают со стула и направляются в ее сторону.

Я уже начинаю жалеть о том, что приехала сюда, и единственное, что меня волнует больше всего — где, черт возьми, Маршалл.

Я покорно ложусь на кровать и закрываю глаза в страхе.

— Ничего, дитя. Потерпи чуть-чуть и вся боль уйдет, — Хрипит бабуля старческим голоском и протирает этой зловонной тряпкой мой лоб.

Спустя какое-то время я решаюсь открыть глаза и сразу же вижу перед собой старуху, глядящую на меня разного цвета глазами — один светлый, а другой черный. Прекрасное сочетание.

Я делаю усилие над собой, чтобы побороть желание закричать от страха, но все же не могу сдержаться и тихо стону.

Бабуля не подает виду, что заметила мое отвращение. Она встает с кровати, берет свое корыто и направляется к двери, но напоследок оборачивается.

— Когда будешь готова, выходи к нам. А пока можешь отдохнуть, если хочешь.

Я бы хотела, очень хотела отдохнуть, но времени на сон совершенно нет. Нужно решать дела и выбираться из этой чертовой серой страны.

Я замечаю черную кошку, сидящую у моей кровати и смотрящую на меня.

— Эй, брысь! — кричу я ей и махаю руками в нее, чтобы она испугалась. Но она, кажется, только удивляется и склоняет голову то в один бок, то в другой бок.

Это какой-то один огромный бред.

Я встаю с кровати и направляюсь к двери, оставляя кошачье отродье позади себя.

— Как грубо говорить кошке «брысь», — звучит знакомый женский голос у меня за спиной.

Я быстро оборачиваюсь и вижу в центре комнаты уже знакомую мне женщину похожей со мной внешности. Правда, в этот раз омрачает нашу встречу ее абсолютное неглиже.

— Подай мне плед с кровати, пожалуйста, — произносит она без капли смущения.

Я пялюсь на нее еще какое-то время, пока до меня, наконец, не дошли сказанные слова.

— Ах да. Простите, — Я снимаю с кровати плед и бросаю его ей.

— Спасибо, дорогая, — мурлычет женщина и накидывает на себя одеяло. Она по-прежнему улыбается.

С момента нашей встречи она нисколько не изменилась, и даже наоборот — кажется, что на ее губах по-прежнему та яркая алая помада, а на глазах те же черные стрелки.

— Где парень, который был со мной?

Я думаю, знает ли она, что он дьявол, но решаю не провоцировать судьбу заранее.

— Тот дьяволенок? Ушел решать свои братские вопросы. Похоже, что весь ад ополчился против него. — Она слегка улыбается, будто бы злорадствует. — А я думала, что ты уже и не приедешь.

— Почему… — Я делаю паузу, не зная, как к ней обращаться. — Вы так думаете?

— О боже! Не называй меня на Вы, прошу. Я еще не совсем старая. — Смеется она. — Меня зовут Кейс Сагиа Джексон Третья. Зови меня Кейс, чтобы не путаться.

Я согласно киваю.

— А думала я, что ты не приедешь, потому что ты связалась с темными силами.

— Я не…

— Брось. Я вижу твою энергетику. Пошли. Тебе многое нужно узнать.

— Подождите… — Я вижу ее сощуренные глаза и сразу же вспоминаю, что не так. — Подожди, Кейс.

— Ну что еще?

Вежливости ей не занимать.

— Ты, получается, моя родная тетя? Моя мама никогда не говорила, что у нее есть сестра. Ну, кроме Роуз.

— Да просто твоя мамашка — тупая стерва.

А она мне понемногу начинает нравиться.

— Не стоило тебя так же называть, — вздыхает тетя, — В этом и есть вся проблема. Ты чуть не погибла только потому, что твоя маманя захотела следовать традициям, а потом решила жить нормальной жизнью. Так ты идешь?

Тетя щелкает пальцами и в тот же момент исчезает, а плед просто падает на пол. Мои глаза опускают взгляд вниз на упавшее одеяло, и из-под него вылезает та самая черная кошка.

Уже даже и не удивительно, спустя те ужасы, что я успела за свою жизнь пережить.

Кошка выходит из комнаты и мяукает. Видимо, мне. Дом действительно нуждается в очень сильном ремонте. Под ногами скрипят половицы. Постоянно раздается какой-то треск, напоминающий о том, что это здание скоро рухнет.

Прохожу длинный коридор и заворачиваю в первый проем, в который забежала кошка. Это кухня. Но эта кухня существенно отличается от обычной для меня кухни. В ней нет микроволновки, плиты, тостера и прочих электрических приборов, которые всегда нужны на кухне.

Вместо этого здесь стоит множество баночек на полках по всей длине стены.

На другом конце кухни на тонких палках подвешен котелок над огнем.

— А я-то думала, что цивилизация сейчас дошла до всех мест планеты, — фыркаю я.

— Нам не нужна цивилизация, деточка. — Замечает резко появившаяся сзади старуха.

— П-почему? — Только от ее жуткого вида я начинаю заикаться.

— Потому что уединение с природой — лучший выход для нас.

— Но как вы обходитесь без холодильника?

— Это всё сделал дьявол, чтобы отгородить от природы, которая охраняет нас от темных сил.

Я не могу подавить усмешку. Надо будет спросить у Маршалла, он ли создал всю электронику.

— Садись за стол, — приказывает бабуля, и я сразу же исполняю ее приказ.

— Когда я вернусь домой?

— Дитя, ты не можешь вернуться домой. Твоя мать решила, что она не будет тебя ничему учить и не дала нам это сделать. И посмотри, что случилось. Ты почти погибла.

Из меня вырывается уставший вздох, когда я вспоминаю, что была буквально заперта между мирами, в то время пока моим телом нагло пользовались. Бабуля ставит передо мной чашку со странной зеленой жидкостью и молча отходит к столу у стены.

— Кто меня похитил? Вы хоть знаете?

— Демоница. — Заявляет моя тетушка, вышедшая из угла комнаты уже в одежде. — И виноват в этом только ты.

Она бросает злобный взгляд на двери, в которых стоит Маршалл.

— Ты вернулся. — Я радостно взвизгиваю и сразу же бегу к нему, чтобы обнять. Он мягко мне улыбается и обнимает в ответ. В его объятиях я впервые за все время пребывания чувствую себя в безопасности. Какая же ирония — чувствовать себя в безопасности в объятиях с самим дьяволом.

— Кто-то из его демонического окружения захотел отомстить ему через тебя, а ты стоишь сейчас и обнимаешься с ним? Это мерзко.

Тетушка закатывает глаза и отворачивается к бабуле.

— Ей нужно хотя бы объяснить, что такой союз в принципе невозможен. Как ты вообще могла спать с врагом? — Она снова оборачивается к нам и удивленно расширяет глаза.

— Я не спала… — Я заливаюсь краской и отворачиваю глаза в сторону. Она своими едкими глазами увидит правду, если я буду смотреть на нее.

— Да брось ты. — Махает в мою сторону Кейс и начинает смеяться. — Когда внутри тебя был демон, это одно. Я спасала в чистилище светлую девушку, неиспорченную демонами. Такой ты и должна была остаться, если бы ваша связь не окрашивала всю твою энергетику сейчас.

POV Маршалл

А я-то думал, что она не из тех девушек, что врут, глядя в глаза. Я внимательно смотрю на нее, пытаюсь заметить хоть что-то, что может оправдать ее, но она прячет глаза.

— Маршалл… — шепчет она, не поднимая свои глаза. — Мне очень жаль.

Я хотел бы с ней поговорить, но весь ведьмовской клан смотрит на эту жалкую, убогую сцену, а перед ними обнажать свою душу я не хочу.

— Что, Мистер Мэттерс, Вам больно? — Спрашивает ее тетка-ведьма злобным голосом. — А Вы думали, что она будет с радостью всем говорить, что у нее была секундная слабость забытия с Вами? Это не любовь.

— Нет, это любовь. — Огрызается Сагиа на нее.

Она не довольна, что ее тайну раскрыли? Вероятно, она бы предпочла никогда не признаваться, что действительно поддалась слабости. Боль медленно растекается по всему телу, заставляя меня прочувствовать каждое ее мгновение.

— Это не любовь. И я это докажу. Ты же чувствуешь к нему невероятное притяжение, а при прикосновении ощущаешь, как жгучий прилив адреналина растекается по венам, не так ли?

Сагиа меняется в лице, а тетушка Кейси решает выложить сразу все карты, чтобы за раз разрушить у меня на глазах то, что я долгое время по кирпичику выкладывал. Мне хочется вырвать ее поганый язык и бросить в этот котелок позади нее.

— Это просто темная магия, настроенная на то, чтобы соединить ваши тела. Ваша связь рано или поздно приведет к тому, что твое тело полностью наполнится темными силами. И ты до конца жизни будешь служить аду, как и он. Рассказал ли он об этом перед тем, как соблазнил?

Я сверлю ненавистным взглядом тетушку и вижу боковым зрением, как Сагиа поворачивает ко мне голову. Я не готов отвечать на ее вопрос, когда ответ так очевиден.

— Это правда? — на ее глазах блестят слезы.

— Сагиа… — На этот раз жаль мне.

— Отвечай! — Кричит она, и из ее глаз брызгают слезы. Она их стирает и психует. — Отвечай, Маршалл, это правда?

— Да.

Я смотрю на ее реакцию и вижу, что она на грани истерики. Не могу поверить, что ее родственные ведьмы решили вот таким образом разбить ее сердце. Нет, я знал, что их благословения ждать не стоит, но это их единственный потомок. Где их чертова забота? Или в этом-то и состоит их забота? Что они за гребаные ведьмы, если они даже не видят, что мои чувства к ней — это единственное искреннее, что у меня есть? Плевать на это заклинание! Заклинание не может вызвать любовь. Оно может лишь увеличить привлечение и страсть.

Я не знаю, что делать, когда вижу, что Сагиа падает на колени и начинает рыдать. Ее крик и плач заставляют меня замереть. Я бы хотел сказать ей, что это неправда, что заклинание только притягивает нас. Но я не могу. Я ведь не могу быть уверен на сто процентов, что она любит меня.

— Оставь ее. — Приказывает Кейс. — Иначе я пролью свет еще на одно твое прегрешение.

Я уже хочу уходить, чтобы не довести все до точки невозврата, но хриплый, заплаканный голос Сагии прорезается сквозь сплошную тишину:

— Расскажи мне.

Я смотрю на Кейс, и та смотрит мне в глаза и злорадствует. Я готов прибить эту суку!

— Это касается Жозефины. — Начинает Кейс, улыбаясь своей мерзкой улыбкой.

— Нет. — Перебивает ее Сагиа и переводит взгляд на меня. — Это должен рассказать ты.

Я обдумываю ее слова и понимаю, что она права. Кейс злится, потому что ей не дали право слова. Это мой шанс рассказать эту историю правильно. Я молча киваю и начинаю говорить, поглядывая на злящуюся Кейс:

— Давным-давно я был человеком, обычным парнем, не имеющим за своими плечами ничего — ни семьи, которая бы могла заботиться обо мне, ни дома, где меня бы ждали близкие. Был только старший брат и тысяча детских домов, в которых мы побывали. Я вырос и начал пытаться каждый день выстроить то, что называется жизнью. В один из таких дней я повстречал девушку. — Я делаю паузу и смотрю на Сагию, на лице у которой по-прежнему блестят слезы. На долю секунды я вижу перед собой Джози, но картинка смывается в тот же миг. Я вздыхаю и продолжаю свой рассказ. — С ней у меня появилось всё, что, по идее, должно быть у человека — семья, любовь, дом, работа. Такова жизнь обычного человека. Но проблема заключалась в том, что это всё было у нее, а не у меня. Она делилась со мной всем этим. У нее была полноценная семья и любящие люди. У нее был дом. У нее был фундамент под ногами, а я просто стоял рядом. Я чувствовал себя лишним и завидовал ей, а еще больше я чувствовал ненависть к самому себе за то, что чувствовал. Безусловно, я любил ее больше всей своей никчемной жизни, но еще больше я хотел состояться в жизни. Никто не научил меня ценить то, что у меня было, а было у меня все.

Я замолкаю, когда вижу, что Сагиа внимательно смотрит на меня и слушает.

— Я — ее копия?

Я молча киваю и перевожу взгляд на Кейс, у которой новая волна злорадства.

— Переходи к делу. Расскажи всю суть. — мурлычет Кейс с желанием раздавить наши чувства до конца.

— Я продал душу дьяволу.

— Что ты сделал? — шепчет Сагиа, опуская взгляд вниз.

— Я убил ее. Убил ее в нашем доме, когда в другой комнате спал наш ребенок. И просто ушел из дома. Я больше никогда туда не возвращался.

Я замолкаю и вижу, как одинокая слезинка скатывается по ее щеке.

— Ты врешь. — Звучит голос старухи-ведьмы из-за угла.

Я уже и забыл, что она тоже здесь. Я удивленно смотрю на нее.

— Ты возвращался к этому дому очень много раз. — Добавляет она.

Я судорожно пытаюсь понять, откуда она может это знать. Откуда? Черт, откуда? Это было так давно, что ни один свидетель не смог бы дожить до этого времени и сказать ей об этом. Если только…

Я смотрю в ее голубые, уставшие, изнуренные глаза; лицо, сплошь покрытое морщинами и рытвинами, высохшие руки. Ей как минимум лет сто на вид.

— Я даже знаю, сколько раз ты жалел о содеянном, стоя на коленях у того самого дома, Маршалл.

Я перевожу взгляд на Сагию, которая смотрит с широко выпученными глазами то на бабулю, то на меня.

— Вы — Джози? — Спрашивает она. Я панически боюсь продолжения этого разговора, потому что понимаю, что она является кем-то из людей, которых я предал в прошлом.