Страница 138 из 141
Разрез в оболочке мира выплюнул Костю в необъятное серое пространство, заполненное сгустками пыльного тумана. Ветки с листьями, которые засасывало в портал, обрамляли дыру, и Костя не успел опомниться, как разрез затянулся светящейся полосой. И теперь куски веток, отрезанные от своего мира, парили в неизведанном пространстве вместе с ним.
Вздох остановился, не доходя до легких, и Костя попытался схватить исчезающий проход, но светящаяся полоса растворилась между пальцами в пыльных завихрениях незнакомого мира. Под Костиными ногами не было земли, над головой не было неба. И в этой пустоте парня сносило от места, где только что находился портал в стариковский мир. Невесомость не позволяла управлять собственным телом, Костя барахтался в сером пространстве, но ничего не выходило. В горле саднило, и кашель вырывался из горла, пытаясь освободить легкие от серого тумана. Кружась вокруг своей оси, Костя различал оттенки, изменяющиеся тени, какую-то разницу в клубах серости. Он оставил попытки контроля и расслабился, пытаясь разглядеть хоть что-то. Но по инерции его кружило еще какое-то время. И лишь когда туман расступился, Костя понял, что из себя представляет место, в которое он попал. Его окружал не мир Королевы, да и не мир вовсе. А скорее вместилище для этих миров.
Костю уносило в сторону от огромного прозрачного шара, размером с целую планету, напоминающую стеклянный купол, за оболочкой которого изменялись города, рушились жизни и сгорали леса. Отсюда нельзя было разобрать деталей, но не оставалось никаких сомнений, что за мутным стеклом именно стариковский мир, который каждую секунду боролся за свое существование. Костя чувствовал его вибрацию и дыхание. Этот мир – живое существо, испытывающее предсмертные муки.
Серые клубы таяли и появлялись перед самым носом, будто привлекая внимание. Некоторые дымной струйкой убегали в сторону, словно старались отвлечь Костю. Но его взгляд был прикован к огромному прозрачному шару, в котором ломались идеи мира, ставшего ему почти родным.
Здания рушились, земля переворачивалась, извергая наружу колоссальную энергию такой силы, что внешняя стеклянная оболочка не выдержала, трескаясь и выпуская гейзеры света из образовавшихся дыр. Грандиозная сила заставляла шар сжиматься и деформироваться, выплевывая наружу деревья, корабли и самолеты. В дыры вылетали люди, и их оболочки иссыхали, выпуская души на свободу.
Костя был так далеко, что не видел их лиц, ему они казались песчинками, смазывающимися в сплошной поток со зданиями и каменными обломками. Костя пытался разглядеть среди людей сестру или Путешественника и не знал, что будет лучше: остаться внутри умирающего мира или высохнуть по ту сторону оболочки.
Теперь не было никаких сомнений, Костя попал в междумирье, и по каким-то причинам сохранил свое тело, не погиб в этом безжизненном пространстве.
Костя в ужасе смотрел на гейзеры, покрывающие шар, и понимал, что эти потоки света отличаются друг от друга. Одни были неуправляемыми и разрушающими, другие же подчинялись какому-то контролю, они не выпускали беспорядочно пар, и всполохи огня не обрамляли их границы.
Притянув руки и ноги, Костя резко выпрямился, чтобы двинуться с места. С трудом управляя траекторией движения, он с каждой секундой приближался к шару. Здесь лучше слышались крики людей, до этого сливающиеся в гул, а в упорядоченных столбах света стали различимы потоки, идущие по спирали. Костя уже видел нечто подобное. Оболочку мира покрывали не только трещины. Сквозь нее сочились мысли умерших людей, все придуманные идеи и будущие миры.
Один из столбов мыслей он узнал. Внутренний свет все еще исходил от погибшего Старика. Нескончаемый поток безупречных идей по-прежнему вытекал в междумирье. Светящийся столб протянулся уже на несколько десятков километров, становясь плотнее и меняя форму. В мгновение на дальнем конце столба завихрения изменили направление и скрутились в тугой шарик. Для Кости он был не более, чем точкой, а по сути, зародышем нового мира.
Шарик набирал силы, накручивая на себя все новые и новые потоки мыслей и идей. Его светящаяся пуповина не обрывалась, волнами извиваясь в сером пространстве. Новый мир рос, питаясь энергией умирающего, и вскоре стал огромным почти как родительский.
Через просвечивающую оболочку Костя видел, как вспыхивает солнце, а из переливающихся завихрений появляются горы, покрытые туманом, и залив, объятый пламенем заката. Из земли вырос город со своими красными крышами, храмами и каменным фортом. Его венчала смотровая башня с узким парапетом. Среди гор появились лавандовое поле и заброшенный сарай, подпирающий старое ветвистое дерево. Костя не мог чувствовать запахов через серую оболочку мира, но ощущал в своем воображении мокрый аромат лесного мха и сладкий цветочный флер с примесью морской воды. Вот-вот он почувствует вкус смородинового варенья на губах. Костя в предвкушении следил за каждой деталью, чтобы не упустить того момента, когда на свет появится его Королева.
Светящийся столб налился перламутром, а содержимое его помутнело так, что уже было не разобрать идеи, что текли по спирали в новый стариковский мир. Но завихрения увеличивали скорость, втягивая в себя воздух междумирья, словно смерч. Сверкающие пыльные потоки засасывали души, что остались от иссохших оболочек. Вместе с душами в потоки попадали клубы серого тумана и мусор, что выбросило из трещин старого мира. Костя находился на значительном расстоянии, и лапы смерча не могли его зацепить, поэтому он лишь наблюдал, как прозрачные силуэты душ плыли за завихрениями, чтобы заселить пустые оболочки нового мира.