Будет всё как я хочу

VIII. Mea culpa</p>

   - Глупость какая-то, - Лукреция отложила рукоделие и взяла записку. - Чьё-то детское развлечение.

   До луны и под луной,

   На земле и под землёй,

   Промолчу - не промолчу,

   Будет всё как я хочу...

   - Да что мы с ней носимся? - спросила Джиневра. - Как нашли, так и выкинем.

   - В кои-то веки я с тобой согласен, - сказал Пьетро. - Было бы что обсуждать.

   - Просто ты злишься из-за того, что неаполитанцы не договорились с миланцами, - лениво возразил Джованни. Левой рукой подперев голову, правой он перелистывал письма туда-обратно, не сильно вглядываясь в слова. Он их уже начитался.

   - А что там? Почему не договорились? - встрепенулась Лукреция. Игла выскользнула у неё из пальцев и повисла на шёлковой нити, застряв в складках полога для колыбели, который она вышивала.

   - Доброе утро, - проворчала Джиневра. - Спящая красавица проснулась.

   - Герцог Неаполя отказывался слушать приказы Миланца, потому что якобы его отец прежде подчинялся его отцу... - терпеливо принялся объяснять Джованни.

   - Чей отец? Кому? - нахмурилась Лукреция.

   - Боюсь, они и сами не разобрались. Но Неаполь не выполнил нашей договорённости.

   - А миланцы предъявляют счёт, - Пьетро развернул ещё одно письмо. - И судя по тому, сколько ушло провианта, а сколько сломано оружия, они там не воевали, а отмечали встречу...

   - Одна выпивка на уме, - поддакнул Фабио, собирая со стола посуду. - Прям как у вас, синьоры.

   - Не говори под руку.

   - Я чего? Я соглашаюсь...

   - В общем, ни на кого нельзя полагаться, - грустно заключил Джованни.

   - Я бы на вашем месте давно пошла бы и сама их проучила, - усердно взялась за прялку Джиневра. - Поколотила бы от души и успокоилась.

   - Да я бы с радостью, - вздохнул Пьетро.

   - А я бы с радостью прекратил эту вражду, - рассуждал Джованни. - И устроил бы дружескую попойку...

   - На которой бы все друг друга перетравили, - подхватила Джиневра. - Если вам, конечно, интересно моё мнение, я пока не тороплюсь вдоветь, - веретено бешено завертелось у неё в руке.

   - Лично я всегда за мир, вы знаете, - отозвалась Лукреция.

   - Оно, конечно, худой мир лучше доброй ссоры, - пожал плечами Джованни, - но где ж его взять?

   - А что в этой ссоре доброго, я не пойму? - спросил Пьетро.

   - Так может, нам и правда породниться с Пацци?

   - На что ты намекаешь?

   - У них Франческо собирается жениться, а у нас три невесты - на выбор.

   - Не у вас, а у нас. Мои девочки достойны лучшего.

   - Да, - не отрываясь от вышивки, подтвердила Лукреция.

   - Бьянке уже восемнадцать, ей давно пора замуж.

   - Я вышла в девятнадцать, - возразила Лукреция, - и ничего страшного не случилось.

   - Брак же всегда можно аннулировать, - сказала Джиневра. - Уж нам-то недалеко ходить за разрешением. Поживут пару лет, она их разорит порядком, и разойдутся.

   - О да, - засмеялся Джованни. - А если она ещё орган с собой прихватит, это будет вдвойне действенно.

   - Нет, это как-то слишком рискованно, - продолжал сомневаться Пьетро.

   - Где же твоя деловая хватка, братец? Это наш шанс.

   - Бьянка этого не заслуживает.

   - Ну тогда Мария. Она всегда выйдет сухой из воды, даже причёску не испортит. Ей нисколько не повредит.

   - Слушайте, нарожайте своих и выдавайте куда захотите.

   - Да я бы с радостью, - проворчала Джиневра.

   - Всё. Началось, - закатил глаза Джованни.

   - Между прочим, - вмешалась Лукреция, которая в это время вернулась к записке с простенькими стихами, - это почерк вашего отца.

   Пьетро и Джованни дружно обернулись.

   Джиневра застыла с веретеном.

   Козимо долго вертел в руках мятый листочек, вздыхал и наконец признался: да, это он написал когда-то. Лет десять назад, когда ещё вёл все дела сам и записи в libro segreto вносил своею рукой. Во время поездки в Констанц он как-то заскучал во время мессы и шарил глазами по стене, к которой стоял очень близко и пару раз прислонялся, чтоб подремать. И обнаружил эту безделушку, нацарапанную на штукатурке, и записал на последней странице карманного часослова.

   - Но это было давно и не стоит такой беготни... Впрочем, если так хочется, можно отправить его нашему немецкому другу, он вроде сведущ в таких вещах. Пусть поломает голову. Кстати, я тут подумал: не отдать ли нашу Бьянку...

   - И ты туда же! - воскликнул Пьетро. - Оставьте Бьянку в покое. Лучше подумаем, как поиметь выгоду с папских владений.