Страница 29 из 32
- Может, дайте ему эту книжку? - взмолился Энцо. - А то не ровён час помрёт, а под дождём могилу копать знаете как плохо?
- У Калигулы был конь в сенате, а у нас, кажется, будет осёл в академии, - веселился Джованни.
- Осёл так полюбил читать! - прыгал вокруг Джулиано.
- Вот ты бы так любил, - ловил его дедушка. - И правда, что он там делает с бедным Платоном - не читает же?
- Пожалуй, стоит последить, куда он носит книгу, - предложил Энцо.
- Я с вами, я с вами! - заявил Джулиано.
- Так и быть, - согласился Козимо. - Но с условием: если выучишь насегодня латынь.
Весь вечер Лоренцо, Бьянка и Лукреция-младшая спрягали за него латинские глаголы и сочиняли с ними басню. Мария лишь крутила пальцем у виска: зачем добровольно лезть в эти оковы, если можно просто пойти следом, ни у кого ничего не спрашивая? В ответ ей напророчили сгинуть во тьме невежества.
Словом, братья и сёстры предпочли заслужить разрешение честным трудом. Мария же всё разрешила себе сама и с удовольствием выследила учёного ослика вместе со всеми: он избрал для благородного занятия амбар на задворках Сан-Марко и под масляной лампой, оставленной кем-то по рассеянности или из лени (что ослик сам зажигал её, никто отчего-то не осмеливался предположить), старательно выводил на бумаге... перевод пятой книги пресловутого диалога о государственном устройстве.
- Ну да, всё верно, - Джованни предъявил отцу улику. - Вот смотри: "Так духовно праздные люди тешат сами себя во время одиноких прогулок: они ещё не нашли, каким образом осуществится то..."
- Ну-ка дай-ка, - завладел рукописью Козимо. - "Сократ, ты метнул в нас такие слово и мысль, что теперь, того и жди..." "Метнул слово и мысль" - а неплохая метафора... Дон Фичино, тебе и не снилось, небось. Твои переводы хромают в сравнении с этим.
- Так это мой и есть. Последний вариант, - мгновенно нашёлся Марсилио. - Глупый ишак и его украл...
- Мой ослик в жизни ничего не крал! - возразил Энцо. - Мой ослик - самый честный ослик во Флоренции! Ты мне тут на него не наговаривай! Мы все собственными глазами видели, как он это писал!
Джованни и пятеро его племянников бурно выразили согласие.
- Да вы все дружно отравились, не иначе, - гордо скрестил руки на груди Марсилио. - Гнилью надышались или спорыньи наелись. Видал я такие случаи. Синьор Козимо, вы кому больше верите?
- Меня ж там не было, - мудро рассудил дедушка. - Поэтому я предлагаю состязание. Кто точнее переведёт шестую книгу. Судить буду я. И буду неподкупен.
- Ну знаете ли, - вскинулся Марсилио. - Я ещё вам припомню это оскорбление... - и с обиженным видом сел листать бестиарий.
- Зря ты так, - упрекнул отца Джованни. - Он ведь может и порошки перепутать. Или ещё что-нибудь.
Козимо сделал вид, что не расслышал. Впрочем, он мог и вправду не расслышать, потому что на последних словах Джованни грозно зацокали по паркету знакомые копыта, и уже через миг ослик неистово отвоёвывал у людей своё авторство, иными словами - вырывал у Козимо из рук свой перевод. Не то чтобы Козимо собирался обворовывать несчастное животное, но руки его по привычке вцепились в имущество мёртвой хваткой. Борьба затянулась надолго, покуда зверь не пересилил человека и, понукаемый собственной тягой, не влетел в пюпитр, за которым Марсилио утешался чтением. Подставка пошатнулась, и бестиарий в деревянном переплёте порхнул страницами прямо над теменем ослика. От удара по голове тот упал копытами кверху, и листы с переводом Платона погребли его под собой. Холм этот увенчался бестиарием, подобно двускатной крыше, и как одинокий осенний листок на ветру, парил над ними выпавший из бестиария сложенный вчетверо лист...
Люди всех сословий дружно ахнули и принялись спасать - кто книгу, кто рукопись, а кто осла.
Когда Энцо спрыснул своего питомца содержимым кубка, отобранного впопыхах у Джованни, животворящая влага вернула ослика в сознание. Он резво вскочил на все четыре ноги, поозирался по сторонам, точно впервые лицезрел библиотеку, дёрнул ушами и потрусил отсюда прочь, с презрением истоптав собственные труды, которые, надо отдать должное присутствующим, они не побрезговали потом собрать.
- Что, Платон, голова трещит от науки? - Энцо радостно унёсся следом за ослом. - Я буду звать тебя Платон, раз ты у меня такой книжник...
- Мне это, верно, привиделось, - произнёс Джованни.
- Тогда это привиделось нам всем, - сказал Лоренцо, наклоняясь за листком, что прежде одиноко парил над поверженным осликом, а ныне обретался близ пюпитра, позабытый всеми. - А это что такое?
- Глупости какие-то, - присмотрелся Джованни. - На считалку похоже.
- Может, просто закладка?
- И где она была, кто ж теперь вспомнит?
- Так проходит мирская слава, - усмехнулась Бьянка. - Всё предаётся забвению.
В глубине души ей было очень жаль, что стремившийся к свету науки осёл вновь вернулся к незамысловатому животному счастью.
- Кстати, о славе, - прищёлкнул пальцами Козимо. - Поскольку ваш соперник выбыл, дон Марсилио, вы объявляетесь нашим почётным...
- ...ослом, - подсказал Джулиано.
- ...переводчиком, - закончил дедушка, взяв внука за ухо. - Имей почтение к старшим, негодник!.. Ох, что-то совсем пальцы сводит. Давайте-ка вы лучше вернётесь к своим прямым обязанностям. Я тут вам не за переводы плачу.
- А жаль, синьор Козимо, - Марсилио снял перчатки. - Очень жаль.
<p>