Страница 90 из 120
Сапфир обжёг руку, будто ощутил сомнения. В сердцевине скользили языки огня и бились о грани, словно хотели вырваться на свободу. Полупрозрачная синева сдавалась под напором пламени и грозила вот-вот лопнуть, развеяв мощь латыря. Если камень разрушится, то Женя до конца жизни будет сожалеть, что испугался, любимой девушке предпочёл спокойное существование. Тогда уж лучше бы последовал за безумным отцом! Ссутулился и покорно бы наблюдал, как тот убивает оставшихся Леди. В противном случае, зачем в памятное утро на реке выбрал сторону хранительниц пояса? Трус.
Камень окутало свечение. Трещинки изрезали грань, капля пламени скользнула на пол и прожгла дыру. Осознав, что время истекает, юноша приложил подарок к двери, но не смог отнять ладонь. Камень вошёл в створку, словно вылепленную из пластилина, следом она почернела и поглотила гостя. Вобрала в себя, как зыбучий песок, и окунула во мрак. Марево хлынуло в горло и ослепило…
Пахло травой.
– Просыпайся, добрый молодец.
Женя открыл глаза. Над головой расстилалось тёмно-синее, точно морские дали, небо, расчерченное тончайшими паутинками облаков. Лицо гладили колоски мятлика, одуванчиковый пух щекотал нос. Ключ открыл путь на луг. Лишь на горизонте покачивались обрамлённые кустарником деревья.
– Долго спишь, – шептал ветер и гнал травяные переливы, – жизнь проспишь…
Кристалл раскололся на две бесцветные половинки. Пустые, словно ореховые скорлупки. Подумав, юноша убрал осколки в карман и зашагал к виднеющимся вдали берёзкам. Мила рассказывала о комнатах и арках, тумане и холоде пещер, но, похоже, для молодого журналиста уготовано нечто иное.
Палило солнце, жужжали пчёлы. Маслаков снял пиджак и платком отёр пот со лба. Жарко, как летом в родном Краснодаре. Правда, пока другие радовались теплу, играли в футбол и загорали на речках, Женя сидел в отцовской лавке в окружении книг и журналов. Читал фантастику, приключения, очерки, после пробовал написать рассказы. С детства он любил сочинять истории, в школе отвечал за стенгазету, после выбрал факультет журналистики. Хотел постигнуть тайны слова, чтобы однажды создать нечто стоящее. Про увлечение знал только отец, даже Миле юноша не рассказывал о творчестве, боялся показаться смешным.
Поначалу Маслаков заинтересовался Орловой, потому что увидел в ней героиню повести. Не глупую блондинку с ветром в голове, читать про которых не любил, а робкую, но готовую стоять на своём девушку, идеального персонажа для вымышленного мира. Свидание за свиданием будущий журналист составлял портрет, дополнял характеристики и привычки, пока общение не вышло за рамки «работы». Вечерами всё чаще Женя откладывал ноутбук и блокнот, чтобы за чашкой крепкого кофе вспомнить о Миле и предаться фантазиям. Предыдущие девушки, как одна, интересовались благами семьи, пытались покорить в постели, строили из себя модных див, но эта казалась ему нетронутой фарфоровой статуэткой. Достань с дальней полки, смети пыль, и куколка станет главным украшением собрания, лучиком света в тёмном шкафу. Счастливым будет тот, на кого она обратит внимание. Сильная, но беззащитная. Любой, кто захочет её обидеть, сначала будет иметь дело с Маслаковым.
Не отпускала мысль, что Женя опоздал. Дотянул до последнего, и ключ истратил силу. Поэтому забросил на луг. Хотя, это не юг или средняя полоса России, ведь на дворе октябрь. Другое время, но другая ли реальность?
Повеяло прохладой, слуха коснулся шум воды, и гость иного мира прибавил шагу. Хорошо бы смочить лицо и утолить жажду, ведь одному богу известно, что Маслаков должен найти на поляне. Явно не цветов собрать. Миле, как будущей Леди, подарили ленты, но он мужчина, а сила наследуется по женской линии.
У ручья, в тени берёзовых ветвей, отдыхали три девушки. В свободных платьях и венках они казались пастушками, утомлёнными летним зноем и готовящимися к дню Ивана Купалы. Но Женя знал, что впечатление обманчиво, и он видит не деревенских простушек. Вместо рисунков старинные книги содержали словесные портреты великих сестёр. Яркие, точные.
Осанке старшей позавидовала бы любая королева. Нежно-васильковое одеяние оттеняло мраморную кожу и совпадало с цветом глаз. Пальцем Лукерья чертила фигурки на жемчужно-сером песке и улыбалась, словно ведала нечто очень важное. С похожей улыбкой Ольга Александровна привела Женю на чердак. Знала, что открывает для юноши мир тайн и берёт под крыло талантливого ученика.
Спиной касаясь валуна, сидела средняя и обрывала лепестки с ромашки. Локоны чернее крыла ворона играли сиреневыми бликами. Острые скулы казались белее мела, словно Марена избегала солнца. Широкие, словно мужские, плечи намекали на недюжинную силу, на тонких пальцах грубели мозоли. Истинная воительница, готовая на всё ради великой цели.
Младшая плела венок. Выбирала из корзинки васильки и маки, оттеняла клевером и гвоздикой. Круглое лицо усыпали веснушки, из косы до пояса выбились каштановые с рыжиной прядки. Похожие девушки вдохновляли русских художников в восемнадцатом и девятнадцатом веках.