Страница 89 из 120
– Эмилия моя дочь и наследница. Алая Леди.
Ответ прозвучал подобно грому в чистом летнем небе.
– Дочь? – девушка вытаращила глаза, – эта белобрысая нахалка?
– Умерь пыл.
Женя обнял белобрысую за плечи, словно хотел защитить, и Печорина поняла.
– Это она? Та самая? – Кристина чувствовала, как дрожат ладони, а к щекам приливает кровь, – что за жизнь? И здесь не повезло. Мечтаешь о парне, а он ублажает другую… Где в этом мире справедливость?
В Эмилию полетели перчатки, но мановением ладони Ольга Александровна отклонила «снаряды».
В бессильной злобе предательница опустилась на ковровую дорожку и разрыдалась.
– Как поступишь? Изгонять нет смысла.
– Да, она побежит к Игорю и расскажет о тебе.
– Тогда что?
– Лабиринт отражений. Отойдите все.
Искатели отступили к стенам, Женя увёл Милу к лестнице.
Кристина ссутулилась. Она должна быть на месте Снегурки! Она!
Печорина закрыла глаза и не видела, как Белая Леди прикоснулась к поясу, и на ладонь упал агат. Камень заискрился, и на руке Ольги полыхнул тёмный огонь. Он чадил, словно неподалёку горели сырые дрова. Щупальца дыма расползались, будто особняк захватывало чудовище из иного мира. Мутные вихри скручивались в перья, вспыхивали алые огни. Гортанный крик сотряс зал, и перед Белой Леди появился ворон иной страты. Девушки вскрикнули, но на лице Белосельской не дрогнул ни один мускул.
Рубиновое пламя в глазницах трещало в такт взмахам сумрачных крыльев. Очертания расплывались, словно дьявольская птица пребывала на границе миров. Силилась, но не могла переступить рубеж без разрешения Хранительницы Солонны.
Пожар в латыре не угасал. Тягучие потоки сплелись в других стражей, и над головой Ольги закружилась стая дьявольских птиц.
В ожидании приказа вороны замерли. Не отводя взгляда от вожака, Белая Леди указала на оцепеневшую от ужаса Кристину.
– Зерцало стезя.
Заложив пике, существа иной реальности когтями схватили онемевшую от ужаса девушку и потащили к зеркалу.
Дзинь!
Птицы исчезли с живой ношей, а гладь разбилась на мириады осколков. Оправа обрамляла овал стены, будто пустая портретная рамка.
– Не тревожьтесь, она жива и здорова, – произнесла Ольга, возвращая латырь на атласный лоскут, – Кристина бродит по лабиринту отражений. В зеркалах она видит свои поступки и следствия. Заклятие развеется, когда Печорина познает ошибки и попросит прощения у всех, кому причинила зло. Я верю, когда-нибудь этот день наступит.
***
Светало. Первые лучи солнца карабкались по усыпанному снегом подоконнику и пробуждали цветы оранжерее. Зачарованные сенполии раскрывали бутоны, мерцали лепестки орхидей, тянулись по шпалере виноградные плети. Сочная лоза покачивалась на ветерке, усиками цепляясь за пиджак юноши, задумчиво смотрящего на дверь без ручки и скважины. Ранее створка пропустила Милу, теперь перед чертой за грань стоял Женя.
После наказания Кристины Ольга Александровна попросила Искателей задержаться в зале. Она представила Анну, как новую ближайшую помощницу, и подарила третий кристалл – каплеобразный авантюрин, наделивший Лескову стойкостью к магическому давлению. Так на ухо младшему Маслакову прошептала Мила, которую Белая Леди повторно назвала дочерью и объявила наследницей. После хозяйка особняка сказала, что займётся поисками Дарьи после новолуния, а сейчас посоветовала не унывать: «Пусть мы ослаблены, но вместе справимся с любыми трудностями. Пока вы доверяете мне, я готова биться за каждого и выслушаю упрёки и замечания. Ошибаются все, и я – не исключение, но с вашей помощью исправлю досадное недоразумение. Приглашаю в гостиную…»
Женя пробыл в компании новых друзей недолго. Сапфир обжигал бедро сквозь ткань брюк. Казалось, латырь ожил и настойчиво напоминает о себе. Твердит, не откладывать на завтра познание истины, разгадать загадку сегодня.
Поцеловав Милу в щёку, юноша поднялся в библиотеку, где отыскал потрёпанную книжицу. Точнее, переплетённую вощёными нитями тетрадь в обложке из бересты. На третьей странице потомок младшей из великих сестёр нашёл рисунок: искрящийся в сердцевине камень миндалевидной огранки. Или, как повествовали записи, ключ в иные миры. В положенный час он проведёт хозяина в царство сумрака и погаснет.
Сжимая самоцвет в ладони, Маслаков стоял около входа в тайную комнату и боялся сделать последний шаг. Так ли надо студенту последнего курса переступать через грань реальности? Брать на себя обязательства и становиться игрушкой в руках мистических предков? Что плохого было в обычной жизни? Журналистика, институт, карьера, семейное дело: мечта для многих, а для него – обыденность, о которой придётся забыть. Может, не поздно вернуть подарок и остаться наблюдателем? В мелочах помогать Искателем и забыть обещания сумеречных стражей. Наделят мощью, и что? Его никто не заставляет погружаться в тайны времён. Вороны шептали о выборе, а не долге.