Страница 109 из 120
Ветер волновал свободную тунику и брюки оттенка угля, расшитые огнём и золотом. Особенно взгляд девушки приковало ожерелье: горящая роза ветров на тройной цепи, будто награда за подвиг. Пламя исходило из середины и алыми искрами полыхало на краях, не причиняя владельцу вреда.
Вокруг летали вороны и словно ждали приказа: атаковать! Но мужчина выжидал. Или размышлял: как эффектнее наказать «чужачку»?
– Она не чужая! – Лукерья закрыла Милу собой, – она моя правнучка! Радагаст, оставь шутки для других!
«Поэтому в ней капля сил? Измельчал твой род, измельчал. Неудивительно, что в её мире творятся беды. С такими-то хранителями!»
– Откуда знаешь?
«Птичка на хвосте принесла».
Страж опустился хозяину на плечо и ласково клюнул в ухо.
– Она пришла исправить твою ошибку.
Радагаст чиркнул пальцем, и с кончика сорвалась спица. Засиявшей ладонью Лукерья уверенно отбила её в небо.
«Запомни, полукровка: я никогда не ошибаюсь».
Голос послышался отовсюду, словно Радагасту вторили шелестящие листья и горящие цветы, даже ветви одобрительно поскрипывали. Как бы не сбросили!
– Напомнить? Как ты должен был поступить с сестрой? Что сделал на самом деле? Не побоялся обмануть мать, а теперь обезумевшая от ярости Верлиока рвётся в коридор, чтобы отомстить! Если это не промах, то что?
Мужчина призадумался. Точнее, так показалось Миле. Звёзды в глазницах потускнели, словно Радагаст обдумывал слова Лукерьи.
«Чего ты хочешь?»
– Пропусти нас, – учительским тоном произнесла покровительница, – и, если не успеем, не дай зеркалу растаять. Это в твоих силах.
«Я подумаю».
Он взмахнул крыльями и закружился между ветвей. Стая последовала за хозяином, последний страж крылом коснулся плеча Милы. На рукаве остался золотистый след, будто мазок художественной кисти.
– Кто это? – Мила коснулась отметины.
– Брат Верлиоки.
На лице девушки отразилось столь явное изумление, что Лукерья пояснила:
– Один из тех, кто заключил её в ледяной склеп. Радагаст должен был успокоить сестру, вот и постарался.
– Уверен в себе.
– Самоуверен.
– Он поможет?
– Нет. Скорее всего, поступит наоборот, – Лукерья торопливо взбиралась по лестнице, – Радагасту выгоднее скрыть истину, поэтому он разобьёт зеркало. Ты растворишься, Верлиока останется за гранью, и он сохранит доброе имя.
Мила ощутила, что на глазах выступили слёзы:
– Тогда всё бесполезно?
– Отнюдь, – улыбнулась прародительница, – мы успеем раньше. Злым деянием Радагаст подтвердит твои слова и опорочит себя. На печати останется след.
Ветви истончались, трещины в светлеющей коре зарастали. Огонь в цветах полыхал ультрамарином, только из сердцевин пробивались жёлтые язычки. Побеги раскачивались и скрипели – девушки добрались до вершины дерева. В небесном покрывале колыхались оранжевые складки, пахло свежестью горных родников.
Послышался писк, и Мила увидела на рогатом сучке трёх воронят. Комочки сизого пуха щёлкали клювиками, махали крылышками и казались безобидными птенцами, но хищный блеск рубиновых глаз выдавал сущность. Непримиримые, пусть маленькие, стражи остановят любого, кто нарушит законы коридора бесконечности. Но есть ли кто-то, кому известны все устои мира звёзд? Возможно, создателю…
Вскарабкавшись по лестнице, Лукерья пропустила наследницу и присела на колени. Ветер трепал косу, словно хотел сорвать ленту.
– Дальше ты сама. Путь закончен.
– Что я скажу?
– Правду. Я в немилости и сделаю хуже. Твой порыв она оценит, – покровительница склонила голову, – строгая, но справедливая.
– Хорошо.
На краю ветви стояла та, ради кого Мила переступила через грань.
Ладия. Мать Верлиоки.
На последней странице дневника Алая Леди отыскала упоминание о существе, породившем грозную мстительницу. Тогда же незримая Лукерья пообещала помочь, если подопечная пройдёт сквозь печать. Отвести к Ладии, чтобы, возможно, та успокоила дочь. Иного спасения девушка не знала.
Записи не содержали портрета, и Мила, медленно шагая вперёд, во все глаза изучала сильнейшую из таинственного, малопонятного мира ушедших Леди.