Страница 110 из 120
Длинным, как спица, ногтем Ладия рисовала лепестки нового цветка. Плавная дуга, острый конец и снова дуга – вспыхнул в тёмно-синем ковре луч печати, затем ещё один… Алая Леди глубоко дышала, наблюдая, как создаётся мир.
Но как произнести слово, если страх сковал железными обручами?
«Я чувствую тебя, – раздался пугающе низкий женский голос, – коридор – не твой дом. Первый путь не закончен, рано становиться на второй. Уходи».
Ни капли интереса, только недовольство нарушением правил. Должно произойти чудо, чтобы Ладия повернулась к гостье.
– Не могу. Мне… моему миру очень нужна ваша помощь.
«Какому?»
Мила смутилась, вместо неё ответила неподвижная Лукерья:
– Аэрис.
«Его цветок юн и погаснет нескоро. Что за беда? Какой завет вы нарушили? Агле Лукерья, Аэрис расплачивается из-за очередного своеволия твоих детей? Поэтому ты привела наследницу? Надеешься оправдать себя?»
– Нам угрожает Верлиока, – Мила не дала покровительнице ответить, – она освободилась из плена и сейчас борется около печати с моей матерью и другими Леди! Верлиока хочет проникнуть в коридор и отомстить за унижения! Без вашей помощи она разрушит мой дом и вторгнется в ваш!
«Ложь, – резкий жест, и край лепестка раздвоился подобно змеиному жалу, – дочь развивает Ольман, так сказали сыновья».
– Они обманули и…
«Откуда это знать тебе, не прожившей секунды вечности?»
– Я видела Верлиоку, слышала угрозы. Не знаю, сколько лет, она томилась во льдах нашего мира! Сейчас её освободили и привели в Солонну! Ваша дочь жаждет мести и не остановится ни перед чем!
Ладия опустила руку и медленно повернулась к Миле. В глазницах бурлили звёздные водовороты, словно создательница пребывала в ярости. Роза ветров на левой щеке полыхала бордовым пламенем, которое стремительно чернело. Рыжие, льняные и угольные пряди выскользнули из-под фаты и закружились подобно щупальцам – в те мгновения мать напоминала безумную дочь.
«Радагаст и Алель пообещали напомнить сестре истинные цели. Почему я должна сомневаться в детях? Кто ты такая, чтобы оговаривать моих сыновей? Тех, кто с рождения оберегает зеркала коридора вечности?»
Мила расправила плечи. Либо сейчас, либо никогда. Скажи прямо, решительно и дерзко! Интуиция подсказывала: драгоценное время истекает.
– Да, у меня нет ни одного латыря, и пояс похож на ленту для волос, но я не лгу! Пойдёмте! Если обману, то сделайте со мной всё, что захотите! Иссушите! Отдайте на растерзание стражам! Сбросьте в бесконечный обрыв!
– И со мной, – добавила Лукерья.
– Пожалуйста, поверьте! Я готова на всё!
Сияние в глазницах потускнело, татуировка посветлела. Алая Леди кусала губы и про себя молила всех святых о помощи! Неизвестно сколько времени прошло дома, пока девушка взбиралась по ветвям!
Мысли оборвал мелодичный звон, будто разбилось зеркало. Ветер закружил серебряные осколки, а Мила почувствовала, как подгибаются ноги, и накатывает слабость. Покачнувшись, девушка упала с ветви. Руки становились прозрачными, а в голове бились горькие мысли, что мама не удержала Верлиоку, либо Радагаст «помог» родственникам. Ступившая за грань раньше положенного срока Леди растворялась в коридоре бесконечности.
Внезапно падение прекратилось. Что-то жёсткое, но гибкое держало Милу, которая раскачивалась, словно на детской карусели. Девушка открыла глаза и оказалась лицом к лицу с Ладией. Вблизи та ещё меньше походила на человека. Перламутровая кожа, плачущая огнём татуировка и глазницы, где поселилась бездна, – смотришь, и воля сминается подобно бумажному кораблику в руках шаловливого мальчугана.
«Я проверю твою истину, – Ладия мерно взмахивала крылом, вторым удерживала наследницу, – за ложь ты будешь сурово наказана. За правду – вознаграждена. Согласна?»
– Да, – прошептала девушка и слабо улыбнулась.
Не зря она решилась на безумный поступок.