Пояс для Эмилии

Над толстым сучком ветер покачивал ветвь, с которой свисала сплетённая из листьев лестница. Гибкая, на вид, прочная. Невольно Мила вспомнила школьный лагерь. Верёвочные лестницы и дом на старом дубе, куда старшие пускали только богатых или полезных ребят. Мила к таковым не относилась, поэтому смотрела на шалаш издалека. Что ж, в каком-то смысле ей воздалось. Кто-то из одноклассников устроился в банк и заработал на элитное жилье, несколько девочек стали домохозяйками при солидных мужьях, одна организовала салон дорогих меховых изделий, но никто не открыл путь в другой мир. Несколько месяцев назад, застенчивая и молчаливая, привыкшая к тирании и боящаяся перемен Мила уверенно шагала по коридору вечности. Поднималась по ветвям и мысленно готовилась к встрече с великой силой, способной усмирить Верлиоку.

– В странном месте вы живёте, – вполголоса произнесла девушка, уцепившись за верёвки из дубовых листьев. Ярко-зелёных, расчерченных инеем, словно собранных весной в лесу морозным утром.

– Нет, – усмехнулась Лукерья, – коридор – дом стражей. Мы вольны путешествовать по стратам и оставаться в любой. Недоступна лишь та, где родились и прошли физический путь. Первый путь. Повторного появления пряхи не одобряют. Переступить грань – всё равно, что бросить вызов.

Мила приподняла бровь:

– Пряхи?

– Они отмеряют срок жизни. Прядут нить, ровную, а иногда с узелками. Пряжа обрывается, и человек закрывает глаза навечно, – Лукерья протянула руку и помогла наследнице ступить на ветвь, – когда тебе исполнится сто лет, ты встретишься с ними. Для полного посвящения тебе надо сделать ещё три шага. Каждый в своё время.

– Как пряхи решают, что… пора?

– Этого не знаю даже я.

– Можно ли повлиять? – Алая Леди видела, как вдали ветер покачивает другую лестницу, – попросить? Переубедить?

Проводница обернулась через плечо.

– Увидишь прях, поймёшь.

– Значит, нет.

– Только единожды они связали разорванную нить. Когда твоя мать отдала воскрешающий латырь. Негодовали, кричали. Старшая в сердцах сломала прялку, но я напомнила о забытом обещании, и они сдались, – Лукерья слегка ссутулилась, будто воспоминания отозвались болью, – правда, зуб на Ольгу и на меня точат.

– То есть, отплатят при случае?

– Скорее всего.

Девушки бежали по очередной ветке. Повеяло холодом, и Мила увидела, как угасает цветок. Замирают лепестки, растворяется последний язычок пламени, лёд покрывает бутон. Мгновение, и в покрывале звёзд мерцает зеркало, готовое пропустить в иной мир. Интересно, там живут люди или кто другой? Встаёт ли по утрам солнце? Одно? А, может, два или три? Леди отмерян длинный век, вдруг получится прикоснуться к другой розе ветров? Великая Лукерья-то, наверняка, изучила все.

Но приключения после. Сначала – дом. Маме очень нужна помощь, да и Жене пригодится. Глеб Антонович очень хитёр и не остановится ни перед чем.

– Вы упомянули о матери. Кто она?

– Сестра Верлиоки.

Споткнувшись, Мила чудом не упала в пропасть. Большой палец на ноге пересекла царапина, но удивление приглушило боль.

– Что?

– Дара. Её младшая сестра.

– Но… как?

– В каждой страте есть подобные нам. Дети, внуки, правнуки существ, одной крови с Верлиокой. Отец либо мать приходят из этого мира, ищут вторую половину и оставляют наследников. Таких, как я, Марена и Виринея. Выросшие среди обычных людей, мы лучше понимаем, кто друг, а кто враг, и откуда тянется корень зла. Своего отца я никогда не видела, да и он вряд ли знал о нашем существовании.

Алая Леди прикусила губу. Подобный расклад отдалённо напоминал династические браки Европы времён монархии. Двое заключили договор и маются друг с другом, зато у государства – праздник. Так и здесь, разве что «союз» продлился несколько дней. Встретились, выполнили долг и навеки разошлись.

– Вам не было обидно?

– Как сказать, – Лукерья повела плечами, из косы выбилась серебристая прядь, – в первой жизни я видела её всего раз. В день раскрытия тайн мироздания, когда меня и сестёр провели за грань. Здесь мы встречались, но у матери нет любимчиков, все дети равны. Тебя, наверное, интересуют объятия и улыбки? Нет, этого не было и не будет. Мы для неё средства для достижения великих целей.

Мила поникла. Понимала, перед прародительницей стояли другие задачи, но поддержка семьи означала бы многое для любого. Простолюдин или одарённый магическими талантами человек – неважно, каждому улыбка родного придаст сил. А тут, изначально выстроенная стена, через которую не перелезть. Точнее, перебраться можно, но рады тебе не будут. Почему-то загадочная Дара напомнила Миле Анатолия.

Внезапно что-то просвистело над ухом Алой Леди. Мила резко пригнулась, а в бронзовый побег воткнулся ледяной шип.

«Чужая! – коридор содрогнулся от громогласного рокота, с цветов осыпались лепестки, – кто пустил чужую?»