Сборник рассказов

- Я их закапываю возле самой насыпи. Если просто в лес зашвырнуть, через неделю будет голая проплешина там, куда эта чертулька упала. Незачем природу губить... Есть тут такой городок милях в четырёх - Крайм зовётся. Слыхали о нём? Конечно, не слыхали. А был густонаселённый город, десять тысяч душ. Соседняя железнодорожная ветка шла параллельно этой прямо через центр города, буквально пополам рассекала. Потому и назывался - Крайм Делёный.

- И там жили люди? - не поверил я.

- Жили. А что прикажете делать? Ещё их предки не захотели дома, хозяйство бросать, пусть рядом хоть какая чертовщина творится. Притерпелись понемногу. К железной дороге, конечно, лишний раз не подходили, барьеров понаставили шагов за пятьсот с обеих сторон.. А что запретная территория, по указу государственному, в пятнадцать раз шире - так кого это волнует? Не станет же князь людей силой выселять.

Ольгерд замолк на несколько минут.

- Только за рельсами никто не следил, не ухаживал. Рассуждали в точности как вы: мол, поломаются - нам легче жить. Они и поломались. И сошёл очередной поезд с рельс аккурат возле станции.

Я поневоле содрогнулся - воображение живо нарисовало мне последствия такой катастрофы.

- Вот-вот. - Кивнул старик. - Пожалели, небось, горожане о своём равнодушии, да поздно было. Помню, на горизонте среди ночи такое зарево полыхнуло - я уж думал, всё, миру конец. Что в самом городе творилось, никто теперь не скажет. Одному торговцу повезло живым уйти, да и тот умом тронулся - седой весь был, трясся и бормотал только: "Оно ползёт... Оно ползёт..." Помер через полгода... И стоит теперь Крайм выгоревший дотла, а кто туда по дурости сунется - назад не возвращается.

- Так вот зачем вы это делаете! - я начал понимать.

- Затем и делаю. - согласился старый Ольгерд. - От каморки моей до Гельхайма пара миль по дороге. Бывает, хожу туда... Пешком, конечно, далековато, но лошадь мне держать негде, да и взбесится она после первого же состава. Хороший городок, люди в нём добрые. И если где-то здесь полыхнёт... Может, успеют убежать, а может, и нет.

Остаток пути мы прошли в молчании: мне нужно было обдумать всё, что я услышал от обходчика, и он, понимая моё смятение, не начинал разговор. Больше никаких повреждений не обнаружилось ни в этой стороне, ни в противоположной; так, проверив в общей сложности около четырёх миль полотна, мы вернулись в дом. В это время солнце уже клонилось к закату, и я понял, что, если не отправлюсь в путь немедленно, ночевать мне придётся здесь же, на запретной территории. Не самая радостная перспектива, но после всего увиденного и услышанного за день она уже не пугала меня столь однозначно.

Когда мы вновь устроились за столом, я высказал давно зревшую мысль:

- Но вы один не можете следить за всей этой веткой!

- Куда уж мне! - рассмеялся старик. - Мой участок мы сегодня весь обошли. Дальше на запад территория Юзефа, а на востоке Димитрий с внуком стерегут.

- Так сколько же вас?

- Не счесть! - ответил Ольгерд с тихой гордостью. Вынув из шкафа тубус, он развернул на столе большую, старательно вычерченную карту. - Вот, полюбуйтесь!

Вновь ощутил я внутреннюю дрожь, увидев перед собой схему железнодорожных путей региона. Сложная сеть жирных чёрных линий, расползшаяся по обширнейшим пространствам, вызывала у меня ассоциации с кровеносной системой, которая отравляет ещё здоровое тело дурной грязной кровью с той поры, как полыхнул Центральный Вокзал и от него поползли по миру эти страшные метастазы.

Впрочем, несколько отростков на карте были заштрихованы красным, и эта отрадная деталь вновь наполнила мою душу надеждой - я мог воочию убедиться, что зараза мало-помалу отступает в тех местах, где ломаются и приходят в негодность старые пути. Вдоль действующих веток шли непонятные мне обозначения, сделанные цветными карандашами.

- Здесь показано, какие участки кем обслуживаются. - пояснил старик, ткнув пальцем в небольшой коричневый отрезок. - Это я собственной персоной. Жёлтый - Димитрий, светло-серый - Юзеф, фиолетовый за ним - Манька одноглазая... Ну, и далее по списку.

- Как же получилось, что про вас никто не знает? - вырвалось у меня. - Ведь это великий труд, оберегающий людей от страшной опасности!

- Кого бережём, те знают. - пожал плечами Ольгерд. - А прочие люди вообще ничего не хотят знать о железных дорогах - им так спокойнее. Нам, смотрителям, слава не нужна - мы просто делаем своё дело, чтобы другие могли спокойно спать.

- А вот здесь? - я указал на действующий участок путей, где не было никаких обозначений. - И тут, и вон тут...

- Там никого нет. - кивнул старик. - Места глухие, ни городов, ни посёлков... Так что пусть себе разваливается. Мы, смотрители, лучше других понимаем - чем быстрее вся эта дрянь исчезнет с лица земли, тем лучше. Только простые люди  страдать не должны.

Покуда Ольгерд готовил скромный ужин на маленькой газовой плитке, я старался привести в порядок своё мироощущение и весь внутренний уклад. Мне не давала покоя мысль о сотнях людей, тихо и безвестно трудящихся под самым боком у дьявола, чтобы другие могли спокойно спать. Каким мужеством и душевной стойкостью нужно обладать, чтобы посветить себя этой одинокой жизни в неприглядном и заброшенном краю?..