Страница 8 из 30
Еще не клал ни разу на весы.
Взгляни кругом на тех, что попригожей,
И вряд ли будешь петь одно и то же.
Быть может, твой единственный алмаз
Простым стеклом окажется на глаз.
Уильям Шекспир
Время летело, много воды утекло, но он никогда не забывал холодного взгляда морской дьяволицы Элизы. Этот взгляд, пускай он был и мимолётным, навсегда остался в его голове. Он никогда не забывал её, и она никогда не уходила с его головы. Лишь только во время боя, когда оружия выпускают огненный смерч, вот тогда он мог отдаться самому себе. Но она приходила позже, навещая его перед сном, во время сна, утром, днём и вечером. Её божественный образ оставался в его голове.
Итальянская кампания стала интересным опытом для Франции. Она была молниеносна, и невероятно успешная, несмотря на то, что она перенеслась на долгое время из-за того, что войска были просто не обуты. На них не хватало мундиров, обуви, патронов, пороха, оружия… Это была не армия, а сборище полураздетых вчерашних революционеров, среди которых был и Монро де Соран. Бонапарт приложил невероятную волю и знания, чтобы воплотить в жизнь свои планы и полноценно обуть армию.
Войска проходили через заснеженные Альпы, со своим французским темпераментом, выдерживая мороз, снег и ветер. Они спали на перевалах, разбивая палатки на снегу, и лежали едва не на нём.
Эти люди ещё не совсем познакомились с молодым генералом, но очень прониклись уважением к нему. В свои двадцать четыре он стал генералом, провёл несколько боёв, и все удачно. Это была великая буря, родившаяся на острове Корсика, и буря пришла на континент, захватывая город за городом, подчиняя их директории.
Монро был в хорошем настроении. За день они прошли много миль, и вот, стоя лагерем, он ждал свою кроличью густую похлёбку и чай из высокогорных плантаций Индии. В их шатре было тепло и уютно. У каждого было своё место, и в шатре их спало четыре человека. Положив ружьё рядом с собой, Монро лёг, и стал думать о будущем. Он думал о завтрашнем дне, но его мысли постоянно обрывались, и в них врывалась Элиза.
В шатре болтали о всяких пошлостях, курили табак, и часто смеялись. Тишина прерывалась в громких всплесках смеха, но и они порой быстро утихали. Вино усмирило соседей, и они, подобно Монро, легли спать.
Утро приносило с собой холодный альпийский ветер; Монро вылез из под своего одеяла и, одевшись, пошёл греться к костру. Ему ужасно хотелось отогреть свои кости.Проснулся он рано, повара только ставили котелки на костёр. Солнце ещё не встало, было темно, но нужно было рано выходить, и потому лагерь уже стоял на ушах. Под ногами хрустел снег, а Монро, одевшись в свои тёплые вещи и тёплую шинель, шёл к костру. Лошади ели овес и сено, а французы приветствовали друг друга.
Подойдя к костру Монро увидел, как человек с треугольной шляпой встал и кивнул ему. Это был Наполеон. Никто ещё не мог привыкнуть к его полевому этикету и тому, что он точно такой же боец, который спит на холоде, и под простым одеялом, а не в дорогих шелках.
- Ах, Монро, это вы, - приветствовал Бонапарт его.
- Генерал, - поклонился Монро, - доброе утро.
- Пришли погреться? Прошу, вставайте рядом, только не мешайте поварам.
- Благодарю. Что у нас сегодня?
- Суп, кажется. А может выйти и каша. Кто знает. Наши повара самые сильные и необычные кулинары в мире.
- Самые необычные, это точно, - согласился с ним Монро.
Наполеон усмехнулся. Ещё минуту он стоял у костра, затем повернулся спиной к пламени, и тихо шепнул: «время не ждёт». Быстрым шагом он направился к своему шатру, продолжая изучать карты. В этом деле ему не нужны были никакие картографы; он знал любой атлас лучше них, на то он и велик.
Это был апрель 1796 года, и переход через снежные перевалы Альп, со всеми его неожиданностями, ведь Бонапарт повёл солдат самой опасной, но короткой дорогой. Путь по «Карнизу» (опасному участку Альп) проходил очень даже хорошо, так как никто и не пострадал.
Первую стычку с австрийцами молодой Бонапарт победил в считанные часы, а Монро впервые побывал в бою не на улице Парижа, а среди друзей в шеренге. Через два дня снова была стычка, при Милезимо. Снова победа, а за ней и поражение пьемонтских войск. Французы потеряли двести человек против… восьми тысяч мёртвых врагов, и шесть тысяч захваченных в плен.
Монро и вся армия быстро продолжали свой успех, идя дальше, не давая опомниться врагам. «Шесть побед в шесть дней» - любили поговаривать у них по вечерам у костра. К концу месяца с Пьемонтом было подписано перемирие на хороших условиях для Франции.
В сражении под Лоди Монро рядом с Бонапартом был под градом пуль, но оба они не ведали страха и продолжали вести бой. Австрийцы были отброшены, и их преследовали французы, безжалостно добивая врага, а те, кому повезло больше – оказались в плену. Наполеон был подобен германскому варвару; он грабил города, забирая порох, оружие, и даже картины Ренессанса. Только сейчас его целью был не Рим, как об этом раньше мечтали варвары.
Местное население страдало от солдатского грабежа.
Местные тоже боролись, и однажды убили пятерых французов, один из них был другом Монро, и это очень его расстроило. Он знал, что французы занимаются грабежом, и что друг его сам полез на рожон, но ему было его жаль.
Остановившись в одном городке, войска обустроились в домах, и наслаждались мягкими постелями, на которых ещё вчера спали другие люди, оставившие нынче свой очаг. Лежа в тяжёлой старой постели, Монро держал в руках рисунок Элизы с подписью «Дорогому другу». Рисунок отображал одинокие две могилы в степи, поросшие травой, с двумя старыми, полусгнившими крестами, а вдалеке бежала речушка. Он всегда умилялся этому рисунку, который получил вместе со вторым письмом Элизы, прямо перед отъездом на фронт. Рядом с ним лежал её платок, но аромат духов давно ушёл с него; несмотря на это, ему было чертовски приятно держать его в руках. Оба они скучали друг по другу.