Цветы для наглых

– Герцогиня, твоя сестра прекрасна, – произнес он, не отрывая взгляда от стройной фигуры Анастази. Король с королевой тем временем пересекли почти весь зал; затем медленная, плавная мелодия сменилась быстрой, Отто с Эрихом схватили Анастази за руку и закружили, сбив строго рассчитанную композицию танца, смешав пары. Впрочем, и принцу, и его старшему брату никто не препятствовал в подобных безобидных играх, и королева засмеялась, довольная шалостью сыновей, потом выпрямилась, откидывая с плеча темные волосы, в которые ее фрейлины нынче утром вплели тонкие золотистые нити. Карминно-алое платье подчеркивало чувственную грацию королевы – наряд, над которым не один день корпели лучшие швеи и самые искусные вышивальщицы, воистину удался на славу, – а лицо ее то сияло улыбкой, то становилось сосредоточенным, почти отрешенным, словно танцевала она лишь для себя самой.

Лео взял поднесенный слугой кубок с вином, сделал глоток. Евгения, едва заметно повернув голову, снова посмотрела на менестреля.

– Любовь украшает каждую женщину, Лео, а моя сестра любит своего мужа. И, думаю, он тоже очень любит ее.

– Я никогда не видел, чтобы так восхитительно танцевали, – сказал Лео, словно не услышав ее слов, и быстро допил вино. – Кто бы мог подумать, каким счастливчиком окажется ваш бывший егерь! Забавно, как великому королю вообще пришла в голову мысль наняться к вам, изображая из себя простолюдина, чтобы быть ближе к своей избраннице… Клянусь всей музыкой мира, герцогиня, этот поступок, весьма необычный для властителя, достоин баллады. Почему в Вальденбурге до сих пор об этом не поют?!

– Вино развязывает тебе язык, – усмехнулась Евгения. – Смотри, не сболтни лишнего.

Он хотел было ответить, но герцог Свен Лините, окончивший свою беседу, уже подал Евгении руку, приглашая на следующий танец.

Всего лишь на мгновение, когда герцог и герцогиня направились к середине зала, музыка умолкла, и Лео, набравшись храбрости, шагнул к королеве, низко склонился перед ней.

– Окажи мне великую честь, моя госпожа.

Анастази, взглянув на него, не смогла удержаться от замечания, что простота этикета, принятая в Вальденбурге – Торнхельм искренне не любил витиеватых фраз и пустых церемоний, – пожалуй, сейчас весьма некстати, раз позволяет менестрелю так свободно обращаться к королеве.

На эту колкость Лео ответил молчанием.

Но вот они встали друг напротив друга, как того требовал танец; приблизились. Поклонились, улыбнулись, сделали шаг назад, потом два вперед. Соприкоснулись руками. И по телу Анастази вдруг пробежала дрожь; вздрогнув, королева словно очнулась от долгого сна.

Она посмотрела на Лео широко раскрытыми глазами. Он тоже замер и смотрел на нее без обычной улыбки, ибо чувствовал сейчас точь-в-точь то же самое. Страсть захлестнула его, как налетевший порыв ветра, как пожар охватывает сухое дерево, и несколько мгновений они оба – королева и менестрель, – стояли совершенно неподвижно, сплетя пальцы.

Король Торнхельм не заметил этой сцены. Танцующие разошлись и сошлись; в одной из фигур Анастази и Лео опять стояли лицом к лицу, и ладони их снова встретились.

Тогда Анастази, подстегиваемая одновременно опаской и любопытством, заглянула в его светло-серые, внимательные глаза. И ответом ей был такой же цепкий, ищущий взгляд.

Лео осторожно коснулся ее запястья и задержал руку намного дольше, чем дозволялось приличиями.

– Я взял на себя смелость выбрать для тебя подарок, прекрасная королева. Если позволишь, я велю его принести.

– Что ж, мне будет любопытно посмотреть, какой подарок ты считаешь достойным вальденбургской королевы, Лео.

Менестрель молча поклонился и подал знак слугам.

Его даром оказалась роскошная, в драгоценном окладе книга, какие даже королева видела нечасто. Едва заглянув в нее, Анастази поняла, что, в отличие от большинства фолиантов в королевской библиотеке, она почти сплошь состоит из многоцветных иллюстраций к известным балладам и волшебным историям. Вот светловолосая Лейнель ждет возлюбленного у окна, глядя на пустые воды реки – и не знает еще, что стоять ей так вечно, ибо ее жених не вернется; а вот на другой миниатюре сам великий Эльстрам, о котором недавно так славно пели, храбро сражается с отвратительными чудовищами в далекой тервенской земле, где в озерах живет странный народ, выходящий по ночам резвиться и петь в свете луны, а на самом краю земли высятся, отражая вершинами свет, Серебряные горы…

Обо всем этом повествовали не столько слова, сколько пленительные живописные образы. Расточительное великолепие красок поражало, а умело выполненные миниатюры – охра, лазурь, золото, – передавали все очарование и вместе с тем правдивость старых легенд. Анастази взглянула на Лео, не сразу найдя, что сказать.

– Это очень дорогой подарок, а ты всего лишь менестрель, Лео. Разве ты настолько богат, чтобы дарить подобные вещи?

Он улыбнулся и ответил, что это было ничуть не затруднительно – ему просто хотелось видеть прекрасную королеву довольной.

Анастази снова поблагодарила его. Слуга принес ей поставец на высокой резной ножке, бережно расположил на нем книгу, и королева склонилась над страницами, позабыв обо всем. В своем любопытстве и нетерпении она была непосредственна, как дитя.