Страница 28 из 184
Анастази протянула руку, поймала несколько холодных капель. Медленно опустила ладонь, давая талой воде стечь на снег, снова повернулась к солнцу, на мгновение зажмурив глаза от ослепляющего блеска.
Она приметила Лео издалека – едва он миновал заросли терновника у самых стен замка. Спокойно следила, как он идет к ней, чуть склонив голову, ступая уверенно и мягко. Ждала, когда он приблизится, поклонится, спросит дозволения присесть рядом.
Разрешила, и теперь сбоку, украдкой смотрела на него, любовно и робко. Длинная челка скрывала его лоб и глаза, и Анастази видела лишь ровные скулы, прямой нос, маленький капризный рот.
Пожалуй, лишь одна черта могла показаться неправильной в этом лице: чересчур резкая форма ноздрей, придававшая красивой наружности менестреля слегка надменный, спесивый вид. Впрочем, это его совершенно не портило.
Он огляделся, словно желая понять, не наблюдают ли за ними, а потом посмотрел на Анастази, и она сразу же притворилась, будто созерцание падающих капель всерьез увлекает ее. Некоторое время они молчали.
– Что я должен сделать для того, чтобы лицо моей королевы озарила улыбка радости? – наконец произнес он. Анастази покачала головой.
– Ничего не нужно, Лео. Мне и так хорошо.
Слова эти сами собой сорвались с губ, и она быстро взглянула на него, опасаясь, что выдала себя.
– Я имела в виду, что здесь, в лесу, мне очень нравится. Я люблю раннюю весну. В замке Золотой Рассвет мы с Евгенией в эту пору всегда затевали какое-нибудь баловство…
– Ты не скучаешь по нашим краям, королева? Здесь все так сурово, так… просто. Если мне будет позволено высказать свое ничтожное мнение…
– По-твоему, Вальденбург недостаточно хорош, Лео? Быстро же ты забыл, сколько сокровищ, по твоим же словам, нашел в королевской библиотеке…
Сказала, и тотчас же пожалела об этом. Не следовало напоминать ему о книгохранилище и всем, что там произошло.
– Косноязычие – следствие скудости ума, моя королева, и потому я произношу такие глупости, – Лео склонил голову и прижал правую руку к груди, показывая, что просит прощения за необдуманные речи. – Вальденбург великолепен. Я лишь хотел отметить, что придворная жизнь в Тевольте гораздо веселей. Туда съезжаются чужеземные гости – вельможи, купцы и менестрели, а здесь так тоскливо зимой, когда буря словно замок на воротах…
– Не думала, что придется напоминать тебе, что именно из-за этой чрезмерной склонности к… разного рода развлечениям мне пришлось оставить Тевольт. Я предпочла сначала спокойствие и уединение, а потом достойное супружество, – Анастази нежно прикоснулась к лепесткам лилии, словно это могло оградить ее от чувства к человеку, сидевшему рядом. – И нахожу, что наши праздники, быть может, не столь часты, но куда великолепнее тевольтских – во всяком случае тех из них, что мне приходилось видеть.
– Вынужден признать твою правоту, моя прекрасная королева, пусть даже это признание придется не по нраву моему королю, – усмехнувшись, сказал Лео. – И желал бы задержаться здесь подольше, если на то будет воля твоего супруга… и, разумеется, моего сюзерена. На зимнем празднике ты подарила мне танец, который в Тевольте разрешено танцевать лишь супругам да молодоженам…
Забываясь, он позволял себе вести совершенно неприличные разговоры. Королева еле сумела скрыть раздражение и выдержала паузу, прежде чем спокойно ответить:
– Что с того? Наши мужчины благородны и учтивы, и женщина может не чувствовать себя опороченной, если подарит танец человеку, который не является ее мужем. Не жить же нам здесь по законам твоего короля…
Лео опустил голову, криво улыбнулся, явно досадуя на свой промах, и Анастази, смягчившись, добавила:
– Ты пробудешь здесь ровно столько, сколько потребуется его величеству королю Вольфу и моему супругу, королю Торнхельму. Я надеюсь, что за это время наши празднества не успеют тебе надоесть, а вино не покажется слишком уж простым и крепким. Я же полюбила Вальденбург, и мне нет нужды задумываться о том, как устроена придворная жизнь где бы то ни было, кроме двора моего супруга.
Менестрель упрямо молчал, и Анастази заговорила снова.
– Не думай, будто королева Вальденбурга спесива и высокомерна, Лео. Тевольт всегда считали цитаделью искусств и изящных ремесел, где можно услышать лучших менестрелей и увидеть самые изысканные представления, и где любой, кто предан искусству или решил посвятить себя изучению книжной премудрости, может найти приют и покровительство. Так было при старом короле Хильдеберте, потом при Густаве. Так все остается и теперь. Я помню это по времени своей юности, хотя Золотой Рассвет расположен далеко от королевского замка, и нам нечасто доводилось бывать на тамошних праздниках…