Цветы для наглых

Его можно понять, думал Вольф, также не спуская с барона внимательного взгляда. Тяжелое ранение, годы, потраченные на выздоровление и обретение прежнего воинского навыка… Поход на Восток, долгий плен. И вот, после всех страданий, мучений, усилий – новый шрам ему тоже, небось, достался не просто так! – можно ли спокойно смотреть на то, как счастлива возлюбленная рядом с твоим давним соперником, а ваш с нею сын вот-вот присягнет ему на верность, принесет на серебряном блюде свои владения?

Вольф прекрасно все понимал, и потому лишь повторил:

– Принеси клятву, которую от тебя требуют, и отправляйся в свой замок.

– Ну неужели ты хочешь, чтобы я унижалась, упрашивая тебя не развязывать бессмысленную, никому не нужную усобицу? – еле слышно прошептала королева. – Неужели ради этого ты вернулся?

Королева вдруг удивительно ясно поняла, что, если Рихард откажется подчиниться своему сюзерену, у нее останется только одна возможность спасти его. Отречься. Отказаться и заверить присутствующих, что она ошиблась, этот самозванец не может быть ее мужем, настоящий барон Кленце погиб в битве при Готтармской равнине тогда, семь лет назад, и она оплакала его, как подобает верной и любящей супруге. А наглого проходимца следует выдворить из замка, отняв меч и вещи, которые он присвоил и прилюдно выпоров за воровство… или же вздернуть на городской площади при большом стечении народа, и знатного, и простого, дабы все видели эту казнь и устрашились впредь обманывать своих государей.

– Я не узнаю тебя, рыцарь, назвавшийся бароном Кленце, – тихо проговорила она. Ей очень хотелось, чтобы он понял, какой опасности себя подвергает и в кои-то веки поступил благоразумно. – И начинаю думать, что ошиблась там, на турнирном поле, приняв тебя за… другого человека.

– Барон Эрих Кленце признал во мне своего отца.

– Барону Эриху Кленце не было и пяти лет, когда его отец погиб! Он был ребенком и не может помнить моего мужа так, как помню я! И я, Анастази, королева Вальденбургская, мать барона Эриха Кленце, законная супруга и вдова его отца, говорю тебе – страшись лгать, ибо расплата за это слишком велика.

Она стояла, выпрямившись, сжав кулаки – хорошо, что этого не было видно под длинными рукавами платья, – и смотрела на него в упор, с отчаянием и гневом. Неужели он настолько самоуверен, что думает, будто пересилит королевскую волю? Думает, что вообще уйдет из Вальденбурга живым?!

Ей вроде бы совсем не хотелось плакать – ведь она знала, что делает, и должна была держаться – но неожиданно Анастази почувствовала, как по щеке катится слеза – непрошеная, предательская; и на мгновение возненавидела себя за слабость, недостойную королевы. Но продолжала стоять неподвижно, готовая на все в нелепом желании уберечь бывшего супруга.

И тогда что-то, похожее на жалость, промелькнуло в его взоре.

– Я знаю, что ты просто спасаешь меня, Анастази. И я… я благодарен тебе за это.

И еще несколько мучительно долгих мгновений прошло, прежде чем он сказал:

– Что ж, зовите ваших свидетелей.

Свидетелями выступили герцог Хельмут Лините и барон Клаус Фогель со стороны короля вальденбургского, граф Гетц фон Реель и барон Эрих Реттингайль со стороны короля Вольфа. Присутствовал и вальденбургский капеллан, человек разумный и ученый, которому надлежало проследить, чтобы все необходимые формальности были соблюдены.

Фон Реель подал барону лист пергамена, на который капеллан накануне выписал все положения клятвы. Барон читал не торопясь, и Эрих Реттингайль даже счел возможным осведомиться, не считает ли почтенный рыцарь оскорбительным или неприемлемым для себя что-либо, указанное в документе.

– Я разумею написанное, – отозвался барон Кленце. – И лишь хочу убедиться, что здесь все именно так, как мы о том решили…

И все же медлил, прежде чем поставить на листе «RK» и сверху этих буквиц – закорючку, означавшую баронскую корону; опасаясь его непокорства, тевольтские вельможи переглядывались между собой, крепче сжимали рукояти кинжалов.

Капеллан поднес барону священную книгу, и, положив правую руку на изукрашенный переплет, Рихард Кленце повторил – ради мира и благополучия между Тевольским и Вальденбургским королевствами он отказывается от возобновления супружеского союза с присутствующей здесь Анастази Швертегейсс Лините-и-Эрвен, ныне вальденбургской королевой, и клянется ничем не напоминать об имевшем место между ними. Право же наследования имущества рода Кленце – угодья, леса и замок Вигентау, – остается за их общим с упомянутой Анастази сыном, Эрихом Кленце, и никем оспорено быть не может.

Гетц фон Реель вздохнул с видимым облегчением. На лбу у него выступил пот, который граф, нимало не смущаясь, утер рукавом.

Вслед за тем свидетели удалились, ибо им предстояло еще заверить грамоту; сам же капеллан думал о том, стоит ли отражать это событие в вальденбургской хронике, или суть его столь деликатна, что вернее ограничиться незначительным намеком. Речь о королевской семье, и негоже потакать страстям и излишнему любопытству тех, кто быть может, прочтет летопись спустя многие десятки лет.