Страница 4 из 88
- Вот это да, - ошарашенно пробормотала Мирослава, выражая наши общие мысли.
Купол был отполирован до блеска и представлял из себя абсолютно гладкую поверхность, без привычной нам огранки, на которую вешались ведьминские защитные заклинания. Наверное, будет просто невероятно красиво, если проводить здесь мероприятия вечером. Я представила костер в центре арены, громкую песню, рвущуюся в высь, биение бубнов, подстраивающееся под биение наших сердец, и ведьминский хоровод вокруг пламени.
Душа рвалась в летнюю ночь, к шабашу, где мы бы пели, танцевали и мчались навстречу луне и звездам, но вместо этого я взяла тряпку и пошла вытирать перила у трибун.
Дело шло быстро, но это только у тех, кто привык обходиться без магии, как я, например, или как Вышеслава с Василисой. У остальных девочек же возникли большие проблемы - Чипрана сопела, как большой недовольный ежик-переросток, а Злата вообще бормотала себе под нос такие заковыристые ругательства, что сразу стало понятно, кто здесь часто общается с артефакторами. Нет, они ребята хорошие, но как ругнутся иногда, уши вянут.
Обед нам принесли целители. Ну, как принесли…
Мы оценили их подвиг только когда увидели, как они тихо ползут по-пластунски, прижимая коробочки с едой к груди и воровато оглядываясь. В этот момент за дверьми послышался грохот, и наши герои вытянулись по струнке, сливаясь по цвету с полом.
В зал заглянула госпожа Гулли, сурово оглядела помещение, убедилась, что мы все усердно полируем тряпочками скамьи трибун и пошла проверять других. Мы дружно выдохнули, а целители материализовались, по цвету уже напоминая скорее листики настурций в саду.
- Ярик! - я бросилась к другу, отставив швабру.
Ярик выглядел так, будто его сейчас стошнит, но в то же время, как и твое его сообщников, просто светился от гордости.
Рядом Злата обнимала Добрыню, забыв о том, что ещё позавчера она рыдала Мирославе в плечо по поводу того, что он гад противный забыл об их юбилее, и она видеть его больше не хочет. Неждан и Бажен, два брата-близнеца, тоже были донельзя довольны - им досталось аж по две девушки на каждого.
- Спасибо, - я улыбнулась Ярику, присаживаясь рядом.
- Да не за что, - парень сверкнул своей крайне заразительной улыбкой. - Мы тут сообразили вам обед, а то разнесли вас знатно, конечно.
В коробочке оказался бутерброд с ветчиной, яблоко и пол пироженки.
- Немного попробовал, - краснея, признался Ярослав.
Я улыбнулась и протянула ему ещё и половину бутерброда - ему сейчас тоже нужно, иллюзии ведь много сил отнимают. Парень ерепениться не стал, только почесал веснушчатый нос - он всегда так делал, когда ему было немножко стыдно.
Остальные тихо переговаривались, опасливо поглядывая на вход. Злате и Добрыне беспокоиться о шуме было не нужно - они без лишних слов целовались, забыв о еде.
- Красиво тут, - пробормотал Ярик.
Стены шли из камня локтей на шесть вверх, а дальше начинался купол, над которым сейчас нависло голубое небо. Почему-то вдруг возникла ассоциация с перевернутой стеклянной тарелкой, которые целители используют для особых микстур.
Жаль, не было слышно пения птиц и шелеста ветра. Я вскочила на ноги и прислушалась - госпожи Гулли слышно не было.
- Пойдем быстро, покажу, откуда красивый вид, - я протянула руку Ярику.
Заглотив бутерброд целиком, Ярик стал похож на большого хомяка, и, не выдержав, я хихикнула. На меня тут же гневно зашикали, и я показала, что закрываю рот на замочек и выбрасываю ключик. Это было достаточно убедительно для того, чтобы меня оставили в покое.
Я легко взбежала вверх, на трибуны, на самую верхнюю ступеньку. Ярик, пыхтя, пополз со мной. Вид отсюда открывался действительно умопомрачительный - наши земли во всей красе. Правда, сейчас он был немножко испорчен новыми гостевыми зданиями, к которым мне ещё предстояло привыкнуть. Очень хотелось надеяться, что после того, как весь этот кавардак закончится, их просто снесут, и на лугу опять заколосятся васильки и ромашки.
Но отсюда они не мешали обзору. Я облокотилась на перила - между трибунами и куполом был небольшой проход, в локоть шириной. Стекло было таким чистым, что казалось, будто бы его там и не было. Протянешь руку - и дотронешься до бабочки, которая летит мимо, поблескивая серебристыми крылышками на солнце. Холмы простирались далеко, слева подернутые завесой леса.
Справа, между холмами, неслась, ослепляя, речка, которая текла с гор, поэтому всегда была очень холодной. Если смотреть дальше, то холмы становятся как будто замусоренными глыбами камней, поросших мхом. На горизонте синели своими острыми пиками горы. Горы были низкими, поэтому снежных шапок, как на картинках, у них не было, зато прямо перед хребтом спокойно разлеглось огромное озеро. Отсюда до него было минут пятнадцать-двадцать полета на метле, но именно там заканчивался защитный полог, и дальше нам ходу не было.
И всё это великолепие сверкало, блестело, искрилось жизнью и красками уже почти наступившего лета, и хотелось петь от радости, кружиться, нестись на метле низко-низко над землей, когда трава чуть щекочет босые ноги, а если повезет, можно прямо на лету сорвать земляничку.
- Красиво, - выдохнул Ярик. - Слушай, а как Светозаровна Гулли-то? Ну прям Горгулли.
Веснушчатые щеки были красными, парень тяжело дышал от напряжения. Мы были погодками, но Ярик гораздо больше меня любил сладкое, и его гораздо больше меня любил наш повар. Впрочем, целителям пару килограммов позволить можно, под ними метла в двадцати саженях над землей треснуть не может.
В коридоре опять послышались голоса, и в этот же момент Ярик скатился вниз, парни сгруппировались в маленькую кучку за трибуной, девочки похватали, что было.