Страница 28 из 30
С темного неба полетела на землю первая крохотная снежинка. Затем вторая, третья, а потом им уже не было счета. Ангел едва заметно улыбнулся неизвестно чему, и обернулся на друзей. Алаэль сидел на ступени, обняв колени. Стоило ему сделать неверное движение, и он сорвался бы. Опасно. Мор стоял рядом и курил. Ангел видел их неясные силуэты, кончик тлеющей сигареты, слышал, что они говорили. Тихо, но разборчиво. Как бы он умер? Как бы он хотел умереть? Да и хотел бы вообще…
Да все равно все умрут рано или поздно. Ангел сам для себя пожал плечами. Одно наверняка он знал - не хотел бы умереть, не достигнув чего-либо. Хотя бы, хоть кому-то сделать приятное, это уже достижение. А Ангел - человек пессимист, депрессивный и суицидальный, который не раз и не два за всю свою жизнь занимался самобичеванием. На руках у него еще остались уродливые рубцы от бритвы. На правой и левой, на левой даже больше. Не хотел бы он умереть сам. Точнее, не хотел бы покончить самоубийством. На самом деле это глупо и ничто не могло бы довести его до такого состояния, несмотря на предыдущую его позицию. Да, депрессивен, суицидален, но не самоубийца. Не хотел бы умереть, где-нибудь в кустиках или в канализационном люке. Не хотел бы сгореть. Хотел бы быстрой смерти. Мгновенной и быстрой. Он был бы рад, умереть от потери крови. От того, что ему перерезали бы горло.
Все странное всегда сокрыто где-то глубоко, и у него оно сокрыто так же. Он хотел бы умереть в одиночестве. Хотя… Если бы был такой человек, который бы рыдал после его смерти, который каждый день приходил бы к нему на могилу и приносил два свежих цветка. Который помнил бы его. Тогда, он бы пожелал умереть на его руках. На сильных теплых дружеских руках. Неважно, кто это, девушка или парень. Хотя… Парень скривился. Только не девушка. Теперь он понимал. Девушки сейчас такие мелочные, такие тупые, такие поверхностные. Неудивительно, что практически ни у одного из его знакомых нет девушки. Алаэлю вполне хорошо и с Мором, как и самому Мору с Алаэлем. Глупо считать, что за пещерку между ног и возможность рожать детей, бабы имеют право на все, вплоть до бесплатной квартиры. Бэт же была первой и последней девушкой в его жизни и его первой и последней любовью. Она преподала ему ясный и жестокий урок, сама того не осознавая. Он еще долго писал ей письма, а после сжигал. Он не мог никому этого рассказать, поэтому доверял все листкам. А затем – огню. Мор подошел к нему.
- Ты знал, что отсюда девочка скинулась?
- Да? Из-за чего? – спросил Ангел, не отрывая взгляда от пятна на асфальте. Надо же было так подгадать. Скорее всего, это было просто масляное пятно, но ему, с слишком бурным воображением, все казалось, что это очертания той девочки, которую он и в глаза-то не видел, даже представления не имел о том, кто она. Представлялась лишь девочка в коротком платьице, с растрепанными косичками, на которых были разноцветные бантики. Ей было одиннадцать и у нее было мокрое от слез личико. Ее родители не знали, какая она, где она сейчас…
- А ее парень бросил, - небрежно сказал Мор. – Мать заикой стала, отец в запой ушел. Жопа, короче.
- А из-за чего бросил?
- Надоела и все, наверное, - Мор пожал плечами.
- А ты откуда знаешь?
- Да сам я видел. На работу шел, они ругались, он орал, толкал ее. Она ревела. С работы иду, она с крыши шаг и полетела.
- И каково это, смотреть, как человек умирает у тебя на глазах?
Парень достал сигарету и, прикрыв ее рукой, подпалил, прикрывая глаза и будто бы вспоминая.
- Странные ощущения. Вроде бы был человек, а потом раз и уже его труп разломанный валяется, как кукла. Потом толпа набежала, а я дальше пошел. Не было у меня как-то желания продолжать смотреть на все это. Да и по идее она мне никто. Да, девочка, да, умерла, но мне-то она никто. Не набеги толпа, я бы сам скорую вызвал, а так… Лишний раз смотреть на нее, мертвую…
- Так ты трупов боишься? – Он глянул на друга.
- У меня отец патологоанатом, о чем ты, - процедил Мор.
- Ты серьезно? – Ангел расширил глаза.
- Ну да. Если честно, для меня отвратно смотреть, как копаются в кишках или мозгах, - Мор скривился. – Но зато за это получают деньги. И еще какие.
- А долго учиться на патологоанатома? – спросил Ангел.
- Прилично. Я б не выдержал, если честно. – Мор скинул сигарету с крыши. Ее тлеющий кончик погас еще до того, как она упала. Не давая себе отчета, Ангел поднялся на ступеньку. Ветер трепал ему темные волосы, в которых застревали снежинки и сразу же таяли от тепла. Ангел, опустив подбородок, посмотрел вниз. Высоко. Пьянящее чувство этого полета, словно зазывало сделать шаг вниз и полететь навстречу твердому холодному, покрытому машинным маслом, асфальту. Мор стоял рядом. Алаэль опасливо смотрел на него, но молчал. Усмехнувшись, Ангел развернулся и спрыгнул обратно на крышу.
- Мозги видно на место встали, - Мор хмыкнул, устало садясь и стягивая с сильных лап перчатки.
- Не встали. Никогда не встанут, - оскалившись, проговорил Ангел. Тишина. Тишина, да и только. Мор пожал плечами. Расстегнув молнию на куртке, Ангел запустил узкую руку во внутренний карман и извлек оттуда небольшую выцветшую фотографию, которую он в двенадцати лет унес из дома. На ней ему было пять, он еще улыбался своими бесцветными губами, в его глазах была навсегда запечатленная детская радость. Плотно сжав губы, Ангел смотрел на себя самого из прошлой жизни.
-Ангел, - усмехаясь, проговорил парень, сверкнув глазами. Насмешка, на грани издевательства. Их не существует. Какие ангелы в нашем гниющем трупном мире? Ангелов нет, а если бы и были, то валялись в первой же открытой канализации. Или на операционном столе, как подопытные крысы. Большим пальцем он аккуратно щелкнул зажигалкой, глядя на узкое вертикальное дрожащее бело-желтое пламя, будто у свечи. А затем равнодушно поднес к кончику пламени уголок своей фотографии. Ласковый огонь с удовольствием лизнул снимок и побежал по краю, едва слышно треща. Ангел смотрел на изображение самого себя, которое съеживалось, которое беспощадно с веселостью поедал огонь – ненасытный в эту холодную ночь. Ангел вертел изображение так и так, чтобы огонь напитался. Горький черный пепел отрывался комками и, подхваченный легким ветерком был унесен в неизвестном направлении. Когда огонь подбирался к последнему уголку, за который держал Ангел, парень аккуратно разжал пальцы. Огонь не погас, на лету продолжая пожирать фотографию, от которой теперь не осталось ничего, кроме пепла. От его прошлого не осталось ничего, кроме пепла.