Ангелы не умирают

Как Алаэль говорил когда-то, и такую боль – ничем не вытеснить, не стереть, не забыть.

У Нарцисса не было своего дома. Он ночевал в переходах. Но когда денег накапливалось достаточно, он мог позволить себе снять квартиру, где-нибудь на краю городка. Что и сделал в этот раз, понимая, что Ангела нельзя оставлять на крыше, а домой тот не пойдет ни под каким предлогом. Дома будет слишком одиноко, потому что там не будет Алаэля.

Нарцисс почти не говорил и все делал молча, словно бы не первый раз сталкиваясь с подобным состоянием у человека. Он, наверняка, догадался, что случилось, но благоразумно молчал, не желая расспросами бередить и без того свежую рану. Ангел, будучи босиком, с пустой бутылкой в руке, без толстовки и во влажной рубашке, лежал на кровати, на спине – в той съемной квартире всего лишь на одну ночь. Он икал, потому что выпил две бутыли залпом.

А Нарцисс лежал рядом и с легкой утешающей улыбкой перебирал его волнистые такие же влажные пряди. Они оба лежали молча, и не знали, сколько сейчас время. Глубокая тяжелая душная и холодная ночь, казалось, тянется медленно, с медленной тяжелой музыкой. Ангел, прекратив икать, с безумными и пьяными глазами, приподнялся на локтях.

- Иди ко мне, - хрипло произнес он, и Нарцисс на автомате подался вперед, обхватывая его за шею одной рукой. Гитарист почти растерялся, когда их губы встретились, но все равно растаял, ощущая терпкий и чуть горький вкус выпитого Ангелом вина.

Ангел целовался не просто хорошо, он целовался восхитительно. Настолько, что сплетаясь с ним языком, Нарцисс почти не заметил, как оказался под ним совершенно без одежды. Мгновения поцелуя стерли у него из памяти то, что его раздели.

До этого Нарцисс и раньше имел связи с парнями, но все не доходило до серьезных отношений. Это было скорее ради удовольствия, чем ради самих отношений. Это был уже не первый поцелуй с Ангелом, но первый раз он был таким чувствительным глубоким и влажным.

Несмотря на внешнюю худобу, даже костлявость, этого почти не ощущалось, когда Ангел разделся сам, и прильнул белой кожей к своему знакомому, оставляя след своей помады на груди Нарцисса. Нарцисс же попробовал Ангела на вкус, прижавшись ртом к его шее, в том месте, где билась сонная артерия. Солон. Солон и приятен.

Чувствуя тепло внизу живот, Нарцисс блаженно закрыл глаза, понимая, что это будет самая насыщенная  ночь в его жизни. Пусть пропахшая косметикой. Алкоголем и кровью, пусть в съемной кровати, пусть на чужой кровати, пусть в ходе чужого и болезненного расставания, но с тем, кого он так искренне он любил уже давно. Любил, и за все эти годы так и не нашел в себе сил ему признаться.

* * *

Утро было до омерзения розовым, со знакомым и полюбившимся ему когда-то сиреневым оттенком. Который теперь Ангел возненавидел всеми частичками своей души. Руки неимоверно болели и ныли, порезы были глубокими, но до вен он все же не добрался. Слишком рискованно, а Ангел не хотел умирать. А может быть, и хотел, но он не мог знать самого себя в подобный момент. Он проснулся медленно, хлопая ресницами, и пытаясь самому себе дать ответы, почему он наг? В чьей постели? Но повернув голову, вопросы рассеялись сами собой.

Нарцисс – теплый и обнаженный, спал совсем рядом, едва ли не прижимаясь, лицом к нему. Его искусственные разноцветные пряди волос открепились от макушки и теперь, растрепанные валялись возле резной спинки кровати. Потянувшись, Ангел взял их, провел по ним пальцами, пропустил между средним и указательным, а затем отбросил обратною Искусственные.

А оттого – мерзкие. Противные. Как и прошлая ночь.

Ангел сел, прижимая пальцы к ноющим вискам, и огляделся в поисках собственной одежды, которую в пьяном состоянии раскидал куда попало. Он тоже был голый и более того, в чужой влаге. Это не шокировало не удивило, не вызвало гнева. Этот опыт когда-либо должен был произойти.

Ангел повернул голову и прижался носом к собственному плечу, понимая, что его кожа приняла чужой сладкий запах, и понял, что хочет немедленно нырнуть в ванну и вернуть себе свой собственный запах. Теперь уже – навсегда. Он полностью пропах Нарциссом. Его губами, его руками, его телом.

Сам же Нарцисс, лениво пошевелившись, так же лениво сел, невольно зевнул, прикрыв рот ладонью, вытянул руки, потягиваясь. Он то, в отличие от Ангела, чувствовал себя хорошо, а не паршиво. Не спрашивая разрешения, он прильнул щекой к его лопаткам, словно они проводили ночь уже не первый раз. Ангел скривил губы.

- Ты вчера был груб. Царапался. Кусался.

- Я всегда был такой.

Ангел вытянул руки, глядя на комья запекшейся крови, провел языком по нижней губе и подбородку, собирая собственную кровь и растертую помаду, которую так и не смыл.

- Это ничего. Я стерпел. Мне даже было приятно. Немного, - Нарцисс мягко поцеловал его плечо и Ангел невольно дернулся.

- Не трогай меня. Отодвинься. Сейчас.

Нарцисс послушно исполнил просьбу, поскольку тон Ангела говорил сам за него. Либо он отодвинется, либо получит очень неприятный осадок после подобных слов.

- Я после нашей первой встречи и всех последующих думал о тебе, - мягко произнес он, глядя на то, как парень поднимается и, собирая одежду по всей комнате, начинает поспешно одеваться, изредка морщась от боли в распоротых руках. – Я боялся тебе сказать. А потом не мог, из-за Бэт, потому что видел, как ты с ней счастлив. Но сейчас не ничего не мешает сказать. Ангел, я люблю тебя. Ты можешь мне не верить, можешь не доверять, но это так. И я хочу, чтобы ты был со мной. Хочу показать тебе, как…. Насколько по-другому это может быть. Понимаешь? Ты слушаешь меня?

Эта фраза стала будто бы пощечиной. Насмешкой, оставившей после себя ощущение болезненного тока по телу. Нарцисс натянул на себя футболку и подошел ближе, стараясь взять его за руку, но Ангел медленно отшатнулся и довольно грубовато оттолкнул юношу от себя. Его взгляд был растерян, но вменяем.