Страница 95 из 97
А это значит, что следом закрутится механизм следствия и суда. Отца Птички арестуют, будут допрашивать, и, хотя он будет упрямо молчать, история все равно выползет наружу. Старика осудят, учитывая родственные связи жертвы, надолго. Об этом напишут в газетах. Родные братья Эрман приедут в город наводить порядок согласно своему своеобразному пониманию правил чести. И Птичка будет только одной из многих, только первой, чья кровь прольется в ближайшие недели.
После десятилетий, прожитых в Турции, еще более благодаря профессии и «усыновлению» главой клана Кылыч, Омар принимал, соглашался и преклонялся перед законами, которые все еще удерживают мир от наступающего зла и хаоса, грозящего затопить его. Пусть кажется, что законы эти жестоки и бессмысленны. Однако какой-то другой своей частью он все еще протестовал против того, перед чем, в то же время преклонялся. Все-таки родился и вырос он в Болгарии, а несколько очень важных лет провел в Киеве, отмеченный тенью Западного мира и любовью к европейке. Очень многие вещи он негласно соизмерял с ней – а как бы тут поступила она? Та, что не сумела принять и понять его мир, разделить его жизнь и, несомненно, не приняла бы его законов, как не приняла его веру. Он и сам не хотел бы признавать этого, как признавал в иные, тяжелые для себя минуты самоиронии и горечи, Марина все еще властно протягивала в его жизнь свои длинные руки.
А потому у него были другие планы относительно молодого Кая и старого Эрмана.
Тимур успешно задержал старика. Подъезжая к дому, он мельком видел обоих, упрямо спорящих на углу одной из улиц.
Квартира, в которой отсиживался Кая в сложные для себя времена, и куда вчера он привел Птичку, находилась в районе – не сказать, бедном, но таком, с которым тщеславный характер Кая не смирялся в лучшие дни. Приличный дом, но сама квартира, по точному описанию Сонай, крысиная нора. Грязно, душно, невообразимый запах болезни, разложения и греха. Везде, куда падал глаз, он видел перед собой Птичку и то, что пришлось ей пережить в этом доме.
Было все еще раннее утро, и Кая еще лежал в том углу, в котором застал его пьяный сон.
Омар растолкал его, с омерзением вгляделся в расплывающиеся черты и глаза, почти без проблесков мысли. И это омерзение в миг вытеснило ненависть. Невозможно ненавидеть того, кто лишь частично является человеком. Но вот, наконец, Догукан узнал пришельца и испугался. Хорошо, потому что то, что необходимо сделать, требует осознанности обоих сторон.
- Вы? – Испуганно прошептал Кая. Если бы ему даже сказали о наказании, если бы он даже в него поверил, наказание никогда бы не представилось ему в виде генерала Новази и кулака, разбивающего челюсть.
- Ты посмел оскорбить мою секретаршу! – Сказал тот.
Когда спорщики, наконец, добрались до нужного дома, Старый Эрман был окончательно взбешен. Он всегда уважал Тимура, мужа предпоследней своей дочери. В отличие от других зятьев, это был взрослый и мудрый человек, но сейчас он нес какую-то околесицу и, кажется, поставил себе целью не дать ему, Эрману, добраться до негодяя. Во всяком случае, из-за этого они потратили уже не меньше получаса на путь, требующий всего лишь десяти минут.
И уже тут, у входа в дом, когда Эрман готов был пригрозить оружием, навстречу им из подъезда вышел генерал Новази. Спокойный, как всегда, подтянутый и аккуратный, словно вышел с приема, а не из бандитского притона.
- Господин Эрман! Вот так встреча! Куда вы собрались? – Спросил он.
- Пустите меня!
Генерал лишь взглянул на него и дал знак Тимуру, который сразу же вдруг успокоился и перестал придерживать старика.
- Идем. – Сказал он. – Я только что оттуда, но из уважения к вам, схожу еще раз.
- Что вы там делали?
- Ничего особенного. Но негодяй теперь никогда не покажется женщинам красивым. Он потратит свои деньги на лечение, и я прослежу за тем, чтоб он больше не нашел работы в Турциии. Правда, жалкое зрелище. Не стоит и смотреть, поверьте мне.
- Но это мое дело! – Настаивал Старик.
- Простите меня, уважаемый. Вы отец и это ваше право. Но есть случай, когда отец может уступить. Сейчас не время говорить об этом, но, к сожалению, приходится говорить об этом именно сейчас. Господин Эрман! Я прошу, примите меня в семью как зятя…
И, взяв под руку удивленного старика, он незаметно повел его в сторону от прежней цели. Ошеломленный неожиданными событиями, тот уже и не думал протестовать и медленно шел следом, обсуждая теперь совсем другие вопросы.
Не был удивлен лишь Тимур, неоднократно наблюдавший ранее, как легко овладевает чужой волей и поворачивает все по-своему его генерал. Тимур ухмыльнулся и пошел домой. Следовало сообщить Сонай об исходе дела и начать подготовку торжеств.
Сезен Марты проснулась несколько часов назад и теперь сидела в темной комнате, ожидая страшного. Она сидела тихо, стараясь не дать знака о своем пробуждении, чтобы оттянуть неумолимое. Позади был разговор с Сонай и визит доктора. Сильная и смелая Сонай сумела настоять на том, чтоб никто из семьи не тревожил ее до сих пор, но теперь они придут.