Страница 84 из 97
- Только в шутливой форме!
- Тогда нет.
- Тогда да.
- Что?
- Обещаю.
- Обещаешь что?
- Не рассказывать твоим знакомым…
- И незнакомым.
- И незнакомым. Не подходить к телефону.
- Не ходить по городу в одиночестве.
- Что еще?
- Сдержать слово.
- Ого!
- Взамен обещаю публикацию.
- Ну, нет, этого мне мало! Экранизация!
- А ты не мелочишься.
- Не имею такой привычки. Ты мужчина?
- Мужчина.
- Недостижимого нет, преград не знаешь, так?
- Так.
- Ну, все, работай.
- Имей в виду, интернета не будет!
Оба рассмеялись.
Пятнадцать лет назад такой диалог между ними был бы немыслим. Оба были другими, и обоим нравилось возникшее чувство свободы.
Стамбул, 2011.
- Книга вмешалась в наши отношения и изменила все.
Теперь она была занята. Целыми днями она ходила по комнате, говорила сама с собой, недовольно рычала, литрами пила кофе и над чем-то смеялась. Я в это время был свободен и смог вернуться к работе.
По вечерам она вела себя относительно дружелюбно, снисходя в какие-то моменты до того, чтоб обсуждать со мной сюжет или расспрашивать меня о работе.
Книга шла в бешеном темпе. Уже через месяц была написана вся основа и еще две недели делались правки.
После этого она снова стала раздражительной, торопила и требовала от меня выполнения договора. Ей не терпелось увидеть воплощение, как она говорила. Казалось, она куда-то спешит.
Мое положение позволяло многое. Я нашел издательство, заплатил за рекламу. На удивление, книга раскупалась хорошо. Нам не пришлось искусственно подстегивать спрос, хотя продвижение на Запад стоило денег. Мы – я обратился к английскому партнеру – выбрали молодое, но уже хорошо раскрученное агентство. Через американских партнеров обратились в Голливуд. Э, да что я буду тебе рассказывать. Талант – это в большой мере вопрос денег и связей.
Когда на экраны вышел фильм, она радостно заявила, что скоро все закончится, потому что теперь ее муж придет за нею. Я только посмеялся.
Но уже спустя два месяца из Киева поступил запрос – пока неофициальный, но через канал, который игнорировать было нельзя … Я связался с киевским агентом и узнал, что его уже вызывали в полицию и допрашивали. Ему удалось доказать свою непричастность, но исполнителей арестовали. С этого дня я знал, что за мной идут. Но прошло еще довольно много времени, пока мне начали сообщать о действиях ее мужа. Он начал поиск и – что?
- Интересно, какой у нее муж…
- Скучный. Как все мужья.
Осуждающий взгляд Птички метнулся к лицу Новази. Тот рассмеялся:
- Верно, девочка, нельзя так говорить. Вот подожди, когда ты сама проживешь с мужем десять лет…
- Я не собираюсь обсуждать будущего мужа с кем бы то ни было! – Чопорно заявила она.
- И правильно. Не нужно.
Некоторое время оба просидели тихо. Возвращаться к бумагам после сказанного было невозможно, а натянутое молчание не позволяло вернуться к бывшей близости. Напряжение, кажется, трудно даже дышать.
- Простите меня, - наконец, сказала Птичка.
- За что? Ты права.
- Я не имела права повышать на вас голос.
- Ты не имеешь права обманывать меня, а говорить правду – не грубость.
- Вы расскажете мне дальше?
- Дальше осталось немного.
Я следил за его поисками. Откровенно говоря, прямых следов у него не было. Я не прятался, но проследить от разбитой машины до аэропорта было бы сложно. А уж потом и вообще невозможно.
Но он стал искать совсем в другом направлении. Он начал отслеживать издательство книги, его люди добрались даже до Голливуда. И хотя он всякий раз терял связь между одним звеном цепи и последующими, каким-то образом, он всегда приближался к нам еще на шаг.
Ты права, Птичка, хотя даже не понимаешь насколько.
Я пытался создать праздник. Фейерверк, сверкание, страсть. Все это может захватить и вскружить голову. Так я и старался сделать.
Но никакая страсть не может пересилить чувство, выросшее из ежедневных совместных ужинов, расставаний поутру и встреч вечером, сна в одной постели. Все то, что обыденно, скучно, уныло в ежедневной жизни, спаивает двух людей так прочно, как если бы у них было одно, общее тело и одно сердце. Но с Алией я этого не знал.